Год Иова

Сборный пункт размещался над гаражами в огромной и пустой комнате с грязными окнами, грязным деревянным полом и рядом откидных стульев. Там было несколько дверей, за которыми находились столь же пустые комнаты поменьше. Джуит увидел, что там за длинными грязными столами сидели усталые небритые мужчины в несвежих белых халатах. Они выглядели так, будто сидели там денно и нощно. В главной комнате находилась толпа голых мужчин, растерянных и испуганных. Люди в строгом военном обмундировании выстраивали эту толпу в нестройные очереди. Каждый голый новобранец прикрывал пах листком бумаги, который выдавали при входе. В комнате не топили. Комнату обогревали тела. Не прошло и нескольких минут, как Джуит и те, кто приехал сюда вместе с ним, очутились на сломанных откидных стульях, и офицер с видом мопса, который стоял у пыльного флага, прочёл им короткую насыщенную матом лекцию о порядке прохождения призыва. Джуит едва разбирал, что он говорит. Его сердце колотилось так сильно, что оглушало его. После этого он тоже разделся и тупо встал в очередь. Стоял сильный запах немытых тел.

Как и остальные, Джуит помочился в маленькую бутылку, а заодно себе на ноги и на грязный, пропитанный чужой мочой пол. Он встал у стола и обнажил головку члена перед врачом, который говорил таким изнурённым голосом, что, казалось, сейчас заснёт. Далее Джуит и все остальные, кто стоял в очереди, должны были нагнуться и раздвинуть ягодицы перед следующим врачом, который нёс своё бремя, разумеется, не менее безучастно, чем врач, проверявший члены. Джуит подумал, что с него уже и так достаточно этой армии. Настало время сказать. Он попытался заговорить с молодым врачом, который приложил к его груди холодный стетоскоп и недоверчиво посмотрел в глаза Джуиту. Медсестра с щербатым лицом обернула руку Джуита манжетой, накачала грушу, посмотрела на стрелку тонометра, затем в глаза Джуиту, а затем снова на стрелку. Она тоже недоверчиво нахмурилась.

— Ты что-нибудь принимал? — спросил врач.

— Принимал? — спросил Джуит. — Вы о чём?

— О наркотиках. Некоторые, чтобы откосить, напичкивают себя разной дрянью. — Врач что-то нацарапал в бумаге Джуита. — Твоё сердце делает сто миль в час. С таким давлением, как у тебя, в пятьдесят умирают, не сходя с места.

— Мне не пятьдесят, — сказал Джуит. — Я волнуюсь.

Медсестра сняла манжету. Джуит потёр себе руку. Врач посмотрел ему в глаза так, что Джуит заволновался ещё больше и уставился в пол.

— Простите, пожалуйста, как бы мне поговорить с…

Но врач уже сунул ему в руки бумагу, похлопал по плечу и стал осматривать следующего. Ему надо послушать ещё пятьсот сердец.

Джуит снова оказался в большой комнате. Теперь он стоял за мужчиной, тело которого пересекали длинные послеоперационные рубцы цвета свечного воска. Низкорослая женщина в офицерской форме показывала тем, кто стоял в очереди с Джуитом, следующий кабинет. У неё были крепкие ноги, бульдожья челюсть, грубый повелительный голос и нездоровый блеск в глазах. Джуит подумал, что обратиться надо именно к ней. «Не спрашивай их, — резко говорил ему Джой. — Просто скажи им». С горечью Джуит подумал о том, какой Джой умный. Но тут он сказал этой женщине: «Мне нужно поговорить с психиатром».

В комнате перед кабинетом психиатра — деревянной коробке размерами шесть на девять футов — стояло пять жёстких стульев. Два стула были заняты. Те, кто сидел на них, смотрели прямо перед собой в никуда. Один был чернокожий мальчик, похожий на карлика. Его голова всё время дёргалась в сторону и назад. Рядом с ним сидел пухлый мальчик с синдромом Дауна. Короткими пальцами он рассеянно поигрывал своим членом под бумагой. Джуит устыдился своего ладного тела и отличного здоровья. Ему здесь было не место. Эти мальчики больны по-настоящему. Зачем их вообще заставили сюда прийти и пройти через всё это? Это нелепо и жестоко. На сборный пункт вызвали всех ущербных, даже глухих и слепых — их этим утром он тоже здесь видел. Входит ли он в их число? Ущербен ли он? Он уже собирался встать со стула и уйти из комнаты ожидания. Но Джой сказал: «Останься здесь со мной». Глядя ему в глаза, Джой сказал: «Я не хочу, чтобы ты уходил».