Год испытаний

Выбора нет. Я почувствовала, что опускаюсь с заоблачных высот, куда вознесла меня сегодня утром проповедь пастора, на грешную землю. Возможно, если бы мои дети были живы, я рискнула бы бежать с ними куда глаза глядят. Но я в этом сильно сомневаюсь. Как правильно сказала Афра моему отцу, нелегко поменять крышу над головой и верный кусок хлеба на опасности и голод, что ждут тебя в пути. А сейчас, когда мои мальчики лежат на церковном кладбище, у меня вообще нет причины покидать родную деревню. Чума уже забрала у меня самое дорогое, и мне теперь казалось, что моя жизнь вообще ничего не стоит. Так что я не заслужила особых похвал за свое решение остаться. У меня почти пропало желание жить, да к тому же мне некуда было податься.

Полковник стал с деланным безразличием рассматривать книги в своей библиотеке, продолжая говорить:

— Но у меня, как вы правильно заметили, есть выбор. И я намерен им воспользоваться. А сейчас, если вы меня извините, мне надо еще решить перед отъездом, что выбрать из книг в дорогу: Драйдена или Мильтона. Может быть, все-таки Мильтона. Стихи Драйдена очень быстро надоедают.

— Полковник Бредфорд! — Голос мистера Момпелльона разнесся по всему холлу. — Если вы не цените жизнь людей, есть тот, кто их ценит. И будьте уверены, вам придется держать перед Ним ответ. Я обычно редко говорю о суде Божьем, но сейчас хочу сказать, что Его гнев настигнет вас. Бойтесь его, полковник Бредфорд! Бойтесь наказания гораздо более страшного, чем чума.

И с этими словами он повернулся и вышел.

Никто, конечно, не свистел им вслед. Когда карета Бредфордов проезжала по деревне, мужчины почтительно снимали шапки и кланялись, женщины приседали в реверансе, так же как и всегда. Бредфорды не взяли с собой никого из слуг, за исключением кучера, которого отправили назад, как только он их довез до Оксфорда.

Перед отъездом Бредфордов слуги падали на колени, хватали хозяек за подол и целовали сапоги полковника. Миссис Бредфорд с дочерью просили полковника разрешить хотя бы горничным пожить в конюшне, но он был непреклонен.

К вечеру жители деревни разобрали всех слуг Бредфордов по своим домам. Мэгги и ее помощник Брэнд были родом из Бейкуэлла и решили вернуться туда к своим родственникам, надеясь, что те их примут, — они ведь не давали вместе с нами Воскресный обет, как мы его теперь стали называть. Пастор поручил им раздать по дороге в соседних деревнях письма, в которых он объяснял, как мы намерены жить дальше. И это было практически все, что они взяли с собой. После всех хлопот, когда мы в спешке собирали вещи Мэгги, она решила не брать их с собой, опасаясь, как бы ее родственники не подумали, что в них затаилась зараза. Они отправились в дорогу пешком — тучная женщина под руку с худеньким подростком, — и я подозреваю, что многие жители нашей деревни завидовали им.

И вот мы, оставшиеся, начали учиться жить в тюрьме, в которую заточили себя сами. В ту неделю потеплело, и снег превратился в кашу. Обычно во время оттепели на улице царило оживление, но та оттепель ничего не изменила в нашей жизни, и до нас стало доходить, какими последствиями может обернуться наш обет.

В понедельник я пошла к Межевому камню на краю горной долины. Проторенная дорожка спускалась вниз к деревне Стоуни-Миддлтон. Я стояла там и с тоской смотрела на запретную теперь для нас тропу. Я подошла к камню и стала наблюдать за тем, как Мартин Милн высекает в нем углубления, чтобы мы могли вести нашу необычную торговлю. Утро было безветренным, и стук его кувалды слышен был даже в деревне. Несколько человек пришли посмотреть на его работу. Внизу, в долине, мы увидели пасущегося мула и мужчину, который ждал, когда каменщик сделает свое дело и мы подадим ему сигнал. Мистер Момпелльон тоже был с нами, и, когда отверстия стали достаточно глубокими, он налил в них уксус и положил монеты. В первый раз нам доставили стандартный набор: муку, соль и другие самые необходимые продукты. А сейчас мы должны были передать список дополнительных заказов, составленный пастором. И еще один список с именами умерших за последние дни. В нем было три имени: Марта Бэнди, дочь хозяйки гостиницы, Джуд и Фейт Гамильтон.

Когда все было готово, мистер Момпелльон помахал мужчине рукой, и мы отошли на безопасное расстояние, наблюдая, как тот поднимается по склону на своем муле. Он поспешно сгрузил продукты, взял деньги и списки и помахал нам.

— Мы молимся за вас. Да благословит вас Бог! — прокричал он. — Бог сжалится над вами за вашу праведность.

А мы стояли и смотрели, как мул медленно спускается по крутой тропе. Когда они оказались на равнине, мул побежал быстрее, и наконец они скрылись из виду.

Мистер Момпелльон, заметив, что все выглядят подавленными, заговорил громко, чтобы все могли его слышать:

— Вот видите? Нас уже благословляют, и я уверен, что во всех деревнях люди молятся за нас. Дорогие мои, вы становитесь для всех олицетворением добродетели. Господь Бог услышит эти молитвы и смилостивится над нами.