Год из жизни соседской принцессы

Сегодня ровно полгода, как я живу в монастыре святого Каледония. Марго, моя душечка, совсем загрустила: конечно, житье здесь – вовсе не то, к чему она привыкла во дворце: балы, сплетни, кавалеры… Для меня она всегда была больше, чем просто камеристка: не забывайте, она моя молочная сестра. Так что веселья, которого была полна моя прошлая жизнь, перепадало и ей. И если сейчас я, по крайней мере, знаю, чего жду и ради чего сношу лишения, то ей-то пришлось страдать только из-за своей госпожи. Из-за меня, словом. Не могу сказать, что меня это не тревожит. Скорее бы прошел этот несносный год, а там, глядишь, обвенчаемся мы с Ф. – я и ей найду достойного супруга.

Грустно мне что-то. Две недели нет вестей. Последняя записка меня встревожила, все в ней было не так. Что именно – не скажу, но… Какая-то небрежность… или торопливость слога… Он забыл меня?! Ах, если бы перечесть письмо, если бы перечесть!..

3 ноября

Стало холодать. Сегодня утром на траве видела первый иней. Молилась святому Каледонию: ведь я под его крышей, не послал бы он мне утешения?.. Хотя бы из простого гостеприимства… Матушка пишет, чтоб я набралась терпения. До весны осталось совсем чуть-чуть… Решиться, писать к ней – спросить, что с Ф.?.. Боже, боже мой, какая тоска.

16 ноября

Филипп! Нет, нет, я не могу поверить! Господи, нет, пусть это будет ложью!.. Пожалуйста!.. Филипп, Филипп, филипп, фили … (край страницы оборван, нескольких листков не хватает)

4 декабря

Я дома.

Думала, уже не вернусь к этому дневнику, – слишком больно читать. Слишком больно вспоминать те недолгие дни, когда я была счастлива. Казню себя, что писала так мало, так редко! И так остро ранят душу мои же слова… Снова и снова в памяти его глаза в лучиках морщин, его голос, тепло его тела, бархат его колета под моей горячей щекой… Хотела сжечь тетрадь и… не смогла. Сунула в сундук, под платья.

А сегодня матушка велели Марго проветрить голубое и примерить, не мало ли оно мне в груди – его мне велено надеть на Рождественский бал. Пресвятая дева, я так испугалась, что она побежит выполнять приказание тотчас и моя маленькая тайна будет раскрыта. Но ничего, успела достать. И вот сейчас, пока Марго там хлопочет со щетками и булавками, снова села за бювар…

…Продолжаю. Марго отвлекла, прибежала показать, из какого кружева будет делать вставки. Такая забавная. Глаза горят, даже разрумянилась. Ей на этот бал одним глазком глянуть – уже за счастье. Платье мое украшать – и то радость! Смотрю на нее и прямо вижу, как она мечтает быть… мной… Принцессой.

Принцесса! В сказках, которые рассказывала нам с Марго моя кормилица, девушки всегда мечтают стать принцессами. И я слушала и думала: как же мне повезло, ведь я и есть – Принцесса! Моя жизнь – сказка, сразу, без испытаний и невзгод! О, какая наивность. Как горько я заблуждалась и как жестоко наказана.

Быть принцессой – это значит отречься от всего, что даровано простым смертным. Это значит, тебе остается только ложь. Предательство. И долг. И ты должна стиснуть зубы и улыбаться. Потому что ты – Принцесса. И плевать, что сердце разрывается от боли.

10 декабря

Нет, я все-таки должна найти в себе силы и написать здесь, что тогда случилось. Слишком трудно носить это в себе. Поговорить не с кем, я ведь даже на исповеди сказать об этом не могу… Но я сойду с ума, если буду молчать и дальше.

При дворе раскрыли заговор. Готовилось свержение короля – говоря простыми словами, папу пытались убить.

Слава Святой Деве, папина охрана не зря ест свой хлеб. Заговор был раскрыт, преступники схвачены, угрозы больше нет. Только и надежды больше нет. Моя жизнь разрушена навсегда. В центре заговора был Ф.

Все, что между нами было, все, от первого слова, от первого взгляда на том балу, когда он впервые пригласил меня на менуэт, до последней строчки в его последнем письме – все, все было ложью. Он не любил меня. Никогда не любил. Ему нужна была только власть…

Женившись на мне, он надеялся получить и трон… Но… Отец подписал хартию о том, что преемником может быть только мой сын… А если бы я родила девочку?.. И тогда Ф. решился пойти ва-банк.

Не могу поверить, что это происходит со мной… Его бы казнили, казнили на площади. Но он успел раскусить перстень с ядом, который предназначался для папы, и… и его больше нет. М., де Ла Р., Д. и Н. Д. Х. арестованы. Анну Д. Х. я собиралась пригласить подружкой невесты…

Как будто страшный сон.

23 марта

Была на аудиенции у папеньки. Как мне хотелось упасть ему в колени, и рыдать, и просить прощения! Но я не осмелилась. Он держался со мной так холодно, так холодно! Дура я, дура, как я могла так его подвести!.. Это счастье, что нашу помолвку не успели огласить. Такой позор… Но теперь моя судьба решена. Я все искуплю. Я записала папенькины слова для себя. Вот что он сказал: «Если моей дочери угодно быть разменной картой в чьей-то игре, пусть это будет моя игра».