Год, когда мы встретились

– Нет. Я к ней отношусь ровно так же, как ко всем остальным, и ты бесишься именно из-за этого. А вот ты как раз ведешь себя так, будто она чем-то отличается. Подумай об этом. И уж извини меня, но ты говоришь одно, а делаешь совсем другое. Ты играешь не по тем правилам, которые навязываешь всем остальным. Хотя бы эта система кругов – похоже, для тебя там установлены отдельные правила, не такие, как для всех остальных, потому что все и всякий, кто к тебе приближается, – оранжевые. Нет, Зара, детка, не надо туда залезать.

Он резко обрывает разговор и бежит ей на помощь.

– Это твой дедушка? – спрашивает ее новый дружок, и Зара смеется, точно ничего забавнее в жизни не слыхала.

– Это мой папа!

Зара с папой идут на качели. Она садится на свой конец доски, он – на противоположный, с трудом втискиваясь в маленькое креслице. Когда его конец доски опускается, я вижу пролысину на затылке. Он и впрямь смахивает на ее дедушку.

Меня порядком ошарашило то, что он сказал. Так легко, беззлобно, что можно было бы и вовсе пропустить его слова мимо ушей. Но нет, напротив, обыденность, с которой он это произнес, заставляет меня крепко призадуматься.

Оранжевый круг – самый дальний от Пурпурного личного круга человека, в данном случае меня. За ним только Красный, там посторонние. В Оранжевом – малознакомые люди, с которыми невозможен ни физический, ни эмоциональный контакт.

Все и всякий, кто к тебе приближается, – оранжевые.

Мне хочется крикнуть ему, что это неправда. Беда в том, что я в этом не уверена. Единственный человек, которого я на самом деле готова подпустить близко, – это Хизер. А папу я, безусловно, поместила в Оранжевый круг. Итак, я приехала сюда, чтобы объяснить ему, в чем он неправ… нет, я приехала повидать Зару, но плюс к тому хотела, чтобы он понял – так больше нельзя себя вести, и меньше всего я ожидала, что все обернется подобным образом и мне еще и оправдываться придется.

Круги, круги. Самый широкий – Красный. Некоторые люди навсегда остаются чужими.

Расстроенная, обескураженная, еду обратно домой, к своему саду. Обратно к своим размышлениям. Надо срезать засохшие верхушки. И подготовиться к лету.

Лето

Сезон между весной и осенью. В Северном полушарии длится три месяца, самых теплых в году: июнь, июль и август.

Период наивысшего развития, завершенности и расцвета, предшествующего дальнейшему упадку: лето жизни.

Глава двадцатая

Я люблю июнь, и того, кто с любовью возделывает свой сад, июнь щедро награждает за труды. У каждого сезона и месяца своя красота, но лето – самый богатый и яркий период. Весна полна надежд, лето горделиво в своем великолепии, осень смиренна, а зима готова противостоять унынию. Весна у меня ассоциируется с распахнутыми, огромными и нежными, как у олененка, глазами. Лето – с широко расправленной, гордо выпяченной грудью. Осень – это склоненная голова и легкая ностальгическая улыбка. Зима – покрытые шрамами шишковатые колени и сжатые кулаки, готовые нанести удар.