Год колючей проволоки

— Ну… там снайпер наверху. Я его в самом начале снял, а еще до этого… на пару с Тимом… рядовым Кэрроллом мы двоих на улице… И там… я гранату бросил.

Кто-то присвистнул.

— На Бронзовую звезду тянет.

Капитан осмотрелся.

— Николетто, возьми кого-нибудь и осмотрись по сторонам. Трофейное оружие собрать. Рядового — в машину.

— Сэр… — сказал Гатуик, — я хочу к своему патрулю. Что с ними?

Капитан скривился.

— Мало хорошего… ладно, Граймс, проводи его.

Обойдя пыхтящий на дороге «Страйкер», они вышли на площадь, там, где у самой мечети стоял здоровенный бронированный грузовик «Ошкош», переделанный в транспортное средство сопровождения колонн. Еще дальше стоял «Хаммер», такой же, как у них, — только медицинский, с высоким верхом. Несколько человек суетились в разных местах площади… их «Хаммер» стоял, исхлестанный пулями, присев на спущенные покрышки — передним не помогло даже то, что они были пулеустойчивыми. Рядом с «Хаммером» лежал черный мешок.

Рядовой Гатуик подошел, ни на кого не обращая внимания, расстегнул молнию. Рядовой первого класса Тим Кэрролл родом из Оклахомы лежал перед ним, белый, как мел, и с каким-то чужим, незнакомым лицом.

Бронзовую звезду ему все-таки не дали — ее он получит потом. Присвоили досрочно капрала и отметили в приказе командования как солдата, внесшего ценный вклад в деле укрепления мира в Афганистане, с занесением в личное дело. Каким образом то, что он сделал, укрепило мир в Афганистане — капрал Гатуик так и не понял.

18 марта 2014 года Иран, ракетная база «Имам Али»

За время, прошедшее со дня разговора с сартипом Амлаши, саргорд Бешехти спал не больше суток, если не считать маленьких урывков сна в кабине внедорожника, перемещающегося от одной позиции к другой. Он ел что попало, снискал опасливое уважение со стороны одних и откровенную ненависть со стороны других, расстрелял двух человек — но многого добился. Первым он расстрелял того полковника — зайдя к нему в кабинет как к себе, он оттолкнул его, открыл ящик стола и в первом же ящике обнаружил початую бутылку спиртного. Этой бутылкой он ударил полковника по голове, а когда тот потерял сознание — застрелил его и приказал сопровождавшим его басиджам вынести тело из кабинета. Наскоро убравшись, он занял этот же кабинет — потому что он теперь был свободен, а другого ему было не надо. Еще он расстрелял одного гражданского инженера, которого изобличили как воришку и взяточника. Этих двух расстрелов хватило, чтобы на объектах, действующих и вводимых в эксплуатацию, воцарился если и не должный, то хотя бы относительный порядок.

Стартовая площадка баллистических ракет — объект «Имам Али» — начинал строиться еще тогда, когда основная угроза находилась в районе Персидского залива, в виде нескольких авианосцев с палубными эскадрильями, способными нести противобункерные бомбы и высокоточные ракеты. Собственно говоря, выбор, где строить подобный объект, у Ирана был небольшой. Большая часть территории страны — это пустыня, у самого берега Персидского залива по всей территории Ирана тянулась горная цепь Загрос, при других обстоятельствах она и подошла бы, но в Персидском заливе были американцы, а на другом берегу — арабы, вражда которых с персами насчитывает больше тысячи лет. С севера страну прикрывала горная цепь Эльбрус, там была граница с бывшим Советским Союзом, а теперь с нищими, но независимыми его осколками, государствами Средней Азии и Закавказья. Наиболее подходящим для строительства объекта местом было то, где неподалеку сходятся границы Турции, Азербайджана, Армении и Ирака. Еще пару лет назад это место было бы одним из самых неподходящих, коммандос республиканской гвардии Саддама до него на вертолетах — десять минут полета. Но Саддам был разгромлен, давнишний враг ослаблен, а с Турцией намечалось что-то вроде партнерства. Кроме того — сам район был гористым, труднопроходимым, идеально подходящим для создания укрытий в скалах, а в самом районе давно была развернута сеть аэродромов ПВО и крупные силы безопасности. Силы безопасности здесь нужны были для того, чтобы держать под контролем иранских азербайджанцев, потому что это место так и называлось — иранский Азербайджан. В свое время московский тиран Сталин пытался здесь провозгласить советский строй, создал республику, которая просуществовала до сорок седьмого года, но американцам это не понравилось, они приказали ему убираться, а те, кто поднял мятеж против власти, жестоко поплатились за это — казнили не только их, но и всех членов их семей. Когда Иран был силен — никто и подумать не мог претендовать на его землю, в девяностые, когда начиналось строительство, это и в самом деле было подходящее место.