Год кометы и битва четырех царей

— Раз мое весло и мою лодку подхватило встречное течение, значит, река повернула вспять! Волна подхватила лодку, и мне показалось, что я падаю свысока, когда вода снова вошла в свое русло. Тут мне все стало понятно!

Паулос предложил лодочнику свой фужер с подсахаренной водой. Симон выпил и глубоко вздохнул:

— Лучше бы, конечно, герцогского красного!

Симону дали два реала, и он ушел, а консулы решили собраться завтра утром после мессы, чтобы выслушать рассказ Паулоса о третьем знаке.

V

— И какой же это знак?

— Единорог!

Паулос пришел пораньше и с помощью педеля повесил на стену французский эстамп: на лесной поляне лежит белый единорог, положив голову на колени молодой девушки, которая обняла его за шею. К раме Паулос приладил красную занавеску с золотой каймой, и вот теперь потянул за шнурок, подвешенная на кольцах занавеска отошла в сторону, и собравшиеся увидели картину. Белокурая девушка в длинном небесно-голубом платье, полностью скрывающем ее ноги. Когда Паулос решил показать эстамп консулам, он внимательно всмотрелся в него и нашел в девушке известное сходство с Марией, подумав при этом, что лучше бы выглядели босые ноги на зеленой траве, художнику (это была репродукция средневековой миниатюры) ничего не стоило нарисовать еще красные, желтые и белые цветы. Девушка сидела у родника, поляну окружали ветвистые деревья, то ли дубы, то ли каштаны с густой листвой, на ветвях сидели пестрые птицы. К поляне выходила тропинка желто-кирпичного цвета, по которой, надо думать, и пришел единорог. Было раннее утро, судя по бледному свету меж стволов деревьев, но вся сцена освещалась золотистым сиянием, окружавшим девушку и животное. У девушки глаза открыты, а у единорога — закрыты. В правом нижнем углу изображен фазан. Паулос спрашивал себя, откуда бы он сам наблюдал за приходом единорога, привлеченного теплыми полудетскими коленями. Пожалуй, стал бы позади фазана, и если когда-нибудь этот эпизод из его жизни был бы запечатлен на холсте, то в картине смешались бы сюжет французской миниатюры и его реальные поиски знаков влияния кометы, он был бы изображен с протянутой к фазану рукой — этим жестом он как бы просил птицу не взлетать. А если бы эту сцену поставили в театре, Паулос выходил бы слева, а фазан одновременно с ним — справа (пришлось бы нарядить фазаном с пышным хвостом какого-нибудь карлика). Фазан вытягивает шею и крутит головой, раскрывает и складывает хвост. Чтобы создать такой трюк, понадобится опытный бутафор. Оба, фазан и Паулос, выходят на сцену в ту минуту, когда единорог кладет голову на колени невинной девушки. Паулос и фазан глядят друг на друга с удивлением, и каждый подает какую-нибудь реплику.

Фазан(в сторону, обращаясь к публике). Единорог! Никогда не думал, что в Золотом веке еще водятся единороги!

Паулос (в строну, также обращаясь к публике). Настоящий единорог, у него только один рог с коричневым кончиком! И девственница тоже настоящая!

Фазан(в сторону). О, если бы его появление предвещало обилие муравьев в нынешнем году!

Паулос(в сторону). Прекраснейшая сцена! Но каков ее смысл? Смогу ли я истолковать появление единорога? Ведь от моего толкования, возможно, зависит судьба города! Вижу ли я в этом знак мирной и счастливой жизни людей в напоенной ароматом спелых плодов стране или же смысл сцены в том, что единорог искал убежища на коленях девственницы, спасаясь от гибели мира? (Медленно приближается к девушке и единорогу, прижимает палец к губам.) Тс-с! Единорог уснул! Удобный момент для того, чтобы спросить ее кое о чем! (Подходит ближе) Глядите-ка — и она уснула! О нагоняющий сон зверь, ты нарочно домешал мне!

В угоду публике можно вложить в уста Паулоса слова о том, что в груди его внезапно вспыхнула любовь к девушке в небесно-голубом платье. Также неплохо было бы включить в сцену диалог Паулоса с какой-нибудь из птиц, например с вороном, которому приписывают долголетие и мудрость. Фазан — тот медлит с ответом, а ворон отвечает сразу, сыплет поговорками, может даже процитировать Вергилия или Сенеку. Он будет разговаривать с Паулосом, сидя на суку. Придется нанять чревовещателя вроде того неаполитанца, что приезжал на ярмарку в прошлом году и очень хорошо говорил за собаку, которая будто бы вслух вспоминает о том, как учуяла куропатку или как обнаружила под кроватью хозяйки любовника. Это был француз, странствующий торговец средством для сведения волос, ходил по домам и, если хозяйка ему приглянется, предлагал испробовать это самое средство, а волосы сводят обычно под мышками. Рассказывая, как француз щекотал женщин, собака смеялась, будто видела приятный сон.

— Что вы сказали? — переспросил председатель-старейшина.

Паулос как раз в это мгновенье отдернул красную занавеску с золотой каймой, чтобы консулы и астрологи увидели французский эстамп, и повторил:

— Единорог!