Год Красного Дракона

– Итак, товарищи, в паре миров сорок первого и семьдесят шестого годов пройден еще один этап. Реабилитация имени товарища Сталина на двадцать пятом съезде КПСС прошла успешно, и этот факт был положительно воспринят примерно восьмьюдесятью процентами советского населения. А это достаточно много. Но при этом имеются и отдельные негативные нюансы. Но некоторые слои населения отнеслись отнюдь не положительно к принятым решениям, причем их распределение по территории Советского Союза далеко не однородно. В сибирской и дальневосточной глубинке вы таких людей не найдете, в крупных городах восточнее Урала они, как правило, имеются в единичных экземплярах или небольшими группами, но вот для европейской части территории Советского Союза все выглядит гораздо сложнее. Вот, к примеру, результаты для Москвы и Московской области…

Я подвесил над столом соответствующую голограмму, на которой центр советской столицы в пределах Садового кольца был сплошь изляпан красными пятнами протестных настроений постепенно сходящими на нет к окраинам и полностью отсутствовавшими в районе заводских общежитий, где проживала голозадая лимита без московской прописки. Вот кому уж точно нечего терять, кроме своих цепей, – но эти люди, не ропща, тянут лямку на производстве и стоически терпят бытовые неудобства в обшарпанных общагах. Как говорится, картина маслом. С одной стороны – псевдоэлита, зажравшиеся маленькие «товарищи Гришины» и их творческая обслуга, с другой – плоть и кровь советского народа.

– Вот тут, – выслушав подсказку энергооболочки, указал я пальцем в центр Москвы, – в мои времена имелись школы, где весь преподавательский состав и все ученики были одной далеко не русской национальности, представители которой летят на запах власти и денег как мухи на дерьмо, и они же особо отзывчивы на диссидентские настроения. Общеизвестным этот факт стал после публичного скандала в прессе, когда выяснилось, что один из тамошних учителей-мужчин двадцать лет соблазнял, развращал и укладывал в свою постель смазливых старшеклассниц. В ваши времена, товарищ Брежнев, концентрация этого элемента в центре Москвы, возможно, еще не такая значительная, но тем не менее необходимо тщательно разобраться с теми людьми, что приближены к верховной власти на дистанцию пистолетного выстрела. Ведь в центральных московских кварталах живут отнюдь не секретарши-машинистки, дворники и уборщицы, а довольно высокопоставленные сотрудники аппарата ЦК, а также союзных и российских министерств и ведомств. Тщательнее надо рассматривать то, что вы собираетесь тянуть в рот.

– Вы, товарищ Серегин, предлагаете нам сортировать советских граждан по национальным признакам? – спросил недовольный Брежнев. – Не по-советски это как-то получается, и не по-коммунистически…

– Не национальным, и даже не религиозным, а этнокультурным, – поправил я Ильича Второго. – Если мама с пеленок рассказывала ребенку, что он представитель богоизбранного народа, а потому выше, чище и умнее окружающих грязных гоев, то настоящим советским человеком это существо никогда уже не станет. Отношение к таким людям должно быть как к прокаженным: им навсегда должен быть закрыт путь в любую, даже самую маленькую власть, как и возможность вступить в пионеры, комсомол и партию. Это такие, как они, чуть позже будут говорить ветеранам боевых действий: «Я тебя туда не посылал», а детям и подросткам из простонародья: «Государство не просило вас рожать». Поэтому, чтобы не пришлось регулярно заменять всю разбитую посуду новой, необходимо вывести из лавки всех слонов, а не то и до беды недалеко. Не надо никого расстреливать и лечить в психушке, потому что это неизлечимо, – просто отгребите таких людей подальше от власти, материальной ответственности и преподавательской деятельности, безотносительно того, что написано в пятой графе. Такое поведение – это культурный, а отнюдь не генетический феномен, причем передающийся не только от родителей к детям, но и вширь, среди классово близких слоев населения. Сделайте это поведение социально невыгодным, и оно исчезнет из вашей жизни как явление.

– Да-с, товарищи! – поддержал меня Ленин. – Товарищ Серегин свято уверен, что сущность человека определяется его воспитанием, основы которого закладываются в самом нежном возрасте, когда государство не имеет на него никакого влияния. Да и потом, если в учебном заведении ребенку будут говорить одно, а мама дома другое, то в борьбе противоположностей победят все же внутрисемейные ценности. Исключения в таких случаях встречаются крайне редко, как бунт сильной личности против чрезмерной опеки и давления, и только подтверждают общее правило. Обдумав изложенные им положения, мы пришли к выводу, что он прав, а классики марксизма, заявившие, что сознание определяется только бытием, все-таки ошибались. Исправление взрослого человека суровым бытием, то есть битьем, возможно только если он сам захочет исправиться, в противном случае неизбежно ожесточение и закосневание в заблуждениях.