Год лемминга

К счастью, писал Филин (и «к счастью» было выделено цветом, а за ним стояло в скобочках три восклицательных знака), в большинстве случаев, по-видимому, срабатывает специфический механизм сохранения вида, проявляющийся в самоуничтожении той или иной части особей, как то явно наблюдается, например у леммингов, пускающихся в свои безнадежные марши задолго до иссякания пищевых ресурсов данной территории…

Ай да Филин, отметил Малахов с завистью. Ведь и я о том же думал, и как думал! – мозги трещали… Думал-то я, а объяснил – он. Хорошо, пусть не объяснил, пусть всего только предложил новую гипотезу, но поди ее опровергни! Дудки. Что толку трещать мозгами, коли трещишь впустую: рабочие наброски – в лапшерезку, пар – в свисток…

Вспышка зависти прошла, и он дочитал документ уже спокойно. Критическая численность, утверждал Филин, не есть величина постоянная для каждого вида – она зависит от целого комплекса причин, или факторов, и, чем вид сложнее организован, тем больше факторов в комплексе и тем сложнее и тоньше их взаимодействие, тем непредсказуемее последствия привнесения любого, самого незначительного, на первый взгляд, нового фактора – от взаимоподавления до кумулятивных эффектов. Высчитать критическую численность такой сложно организованной формы жизни, как вид Homo sapiens, писал Филин, в настоящий момент представляется категорически невозможным; эмпирически же (при настоящем положении дел в мире) мы должны принять критическую численность человечества равной нынешней, то есть порядка двенадцати миллиардов единиц… Как это ни фантастично звучит, можно предположить, что единое информационно-эмоциональное поле, или аура, есть первый робкий шаг на пути превращения человечества в единый суперорганизм, еще не обладающий сознанием и тем более разумом (если это вообще возможно, то произойдет естественным путем не раньше, чем через миллионы лет), но уже способный воспринимать действия раздражителей и отвечать на них приспособительными реакциями, чисто рефлекторно. Можно сказать, писал далее Филин, что суперорганизм – человечество не так далеко ушло от уже упомянутой амебы, как хотелось бы, – но важно то, что он уже ВЕДЕТ себя, он уже ЖИВОЙ…

На этом восстановленный фрагмент обрывался. Дальше шли несколько абзацев сущей бессмыслицы, восстановленных условно, и запущенный Малаховым логический анализ выдал на-гора пятнадцать вариантов их прочтения, противоречащих один другому, так что, пожалуй, рассматривать эти абзацы не имело большого смысла.

Он снова вскочил, забегал по кабинету. Звякнул вызов «шухера» – Малахов не обратил на него внимания. То, что писал Филин, скверно адаптируя формальный язык науки к восприятию Нетленными Мощами, начало понемногу откладываться в голове.

Возмущенная аура человечества, бурлящее информационно-эмоциональное поле… Единое психополе человечества, регулирующее самое себя.

И – заодно уж – численность человечества…

Возможно, и у жалких леммингов существует подобное поле. Почему бы ему не существовать? Перегрузка недопустима. Лишние должны исчезнуть, до того как истощатся запасы пищи. Вид должен жить. Не особи и даже не популяция. Вид целиком. Где коренится механизм процесса – вопрос не сиюминутный, на дальнюю перспективу. Геном человека изучен вдоль и поперек – но ближе ли мы стали к пониманию явления под названием «человек»? Не смешите меня. Как насчет «пассивной» части генома, вроде бы не несущей никакой информации, но отчего-то вчетверо большей, чем «активная»? Кто-нибудь когда-нибудь ею всерьез занимался? Сомнительно…

Значит, принимаем гипотезу как рабочую?

Многострадальный, издерганный затылок молчал – «демоний» не пожелал воткнуть иглу. Мало того – опять, второй раз в жизни! – что-то похожее на теплую ладонь коснулось головы – и краткое, в чем-то схожее с оргазмом ощущение блаженства…

Ясно.

Гипотеза могла быть сугубо неверна. Но если даже это было так, все равно выводы, следующие из нее, неизбежно и неудержимо оформляющиеся в поручения, распоряжения, приказы, во все то, что, подобно цепной реакции, приводит в движение сначала сотни, тысячи, затем и миллионы людей, а потом почему-то называется государственной политикой, – эти выводы все же могли оказаться спасительными! Несмотря на возможную ошибочность исходных постулатов. Несмотря на управленческий бардак. Несмотря ни на что.

Так бывает.

«Демонию» наплевать на человечество – он заботится лишь о хозяине. Функционер, чтобы выжить, должен не щадить себя в служении людям. В этом странном мире все взаимосвязано. Благо функционера есть общее благо, и никуда ты от этого не денешься, хоть тресни.

А кто, собственно, возражает?

Снова вякнул «шухер». Малахов, выругавшись, дал связь. Звонил Гузь:

– Михаил Николаевич, опять «Периферия». Кажется, у них еще один воздушный нарушитель из чумного района…

– Ну и что? Они не знают, что надо делать?

Гузь помялся:

– Простите, Михаил Николаевич, дело вот в чем… Там ведь могут быть беженцы. Я бы хотел уточнить: какие будут распоряжения?