Год людоеда. Игры олигархов

А утром что? Я ей говорю: схожу-ка в центр, возьму бутылочки две винца, а ты пойди грибов насобирай, здесь их у дома хоть жопой жри! Показал, где ходить, по краю, в лес не залазить, чтобы не потеряться. Сам пива попил, с собой взял да еще две вермутишки прихватил. Возвращаюсь, нет моей стервы! Сижу жду. Опять нет! Ну я одну бутылочку приговорил, задремал. — Веки Дмитрия сомкнулись, будто он решил наглядно показать, как задремал в ту ночь, тщетно ожидая столь необязательную гостью. Свое повествование он продолжил с закрытыми глазами: — Вечером слышу, в окно стучат. А уже темно было. Глянул, жаба моя стоит и мне о чем-то жестикулирует. А как сильно стучала, что даже стекло разбила. Я выскочил, схватил ее и спрашиваю: где ж ты, сволочь, мать твою, до этих пор грибочки собирала?! Она так испуганно отвечает, что вот солдатика встретила, с ним грибков насобирали, продали, винца взяли и так далее. Я ее тряханул, как вожжу, и говорю: ты, зараза, если живая отселева уйдешь, то один черт кровью будешь харкать и оттого сдохнешь, а не хочешь того, то будешь всю ночь ртом работать!

— Ну и что она? Согласилась? — Андрей подошел к подоконнику, на котором стояли горшки с растениями, и повернулся к Таранову спиной.

Вскоре раздалось шипение.

— А ты скажи, куда она от меня денется? — Дмитрий раскрыл глаза, широко зевнул и повернулся на спину. — И вот всю ночь, ну не всю ночь, а часа полтора, пока я не уснул, она меня развлекала. А утром только жетончик на метро и попросила: на поезде, говорит, на халяву прокачусь, а в метро запросто так не пускают. А то, говорит, не гони меня сразу, я у тебя еще денек перекантуюсь, так я тебе за этот срок тут все намою да постираю. Ладно, говорю, — я человек незлобивый, — давай марафеть, а я пока к дружбанам схожу, за жизнь потолкую. Пошел я, никого что-то толком не застал, довольно скоро возвращаюсь. Смотрю, а уж все мое на веранде развешано. Неужели постирала, спрашиваю? Да, отвечает, Димочка. Ну, говорю, молодец! Скоро-то как, будто в сказке! Ты, я смотрю, путевая баба, а в такую тварь превратилась! Она говорит: да, вот такая я умелая, все скоро делаю, и шью, и готовлю, а мужики-козлы меня не ценят! А я тихонько возьми да посмотри: у меня рубашки, как у всякого одинокого мужика, сильно грязные, а они такие и остались, то есть она их только в воде помочила и сразу развесила. Я ей говорю: ну идем, Жанна Батьковна, выпьем да попоремся! Она такая радостная, аж запрыгала: давай-давай, я люблю это дело, ты мужик удивительный! Она, значит, скачет вприпрыжку, а я тут как брошусь на нее, ору: я тебе, суке, мозги сейчас по всему поселку разбросаю! А у меня крыльцо высокое — я ей как дал пендаля по булкам, так она по-пластунски пролетела и внизу, у ступенек, хлопнулась. Вскочила и как кошка бежать. А я за ней по саду с ебенями!

Зазвонил телефон внутризаводской связи. Андрей с удивлением посмотрел на аппарат, притулившийся на столе директора среди прочей офисной техники.

— Димон, кто-то нас, типа того, домогается! — Валежников начал почесывать пальцами правой руки левую ладонь, что было неоспоримым признаком его волнения. — Может, началось уже? Сейчас сюда ворвутся, а мы с тобой — в не кондиции. Тем более ты еще вчера от Еремы по хряпе заработал?

— Я заработал?! От Еремы?! — Очевидно, Дмитрий намеревался лихо соскочить с дивана, но переоценил свои возможности и кубарем повалился на пол. Он встал на четвереньки и громко заорал: — Диван, падла, свиной цепень тебе в жопу!

— Таран, ты чего, упал или страховку репетируешь? — Андрей сделал невинное лицо и привстал, чтобы получше оценить положение своего друга. — Ладно, я трубку возьму, а ты не кричи, а то еще подумают, что мы тут действительно на халяву весь директорский бар выкушали.

— Возьми, Андрюха, а я тебе скажу, что ответить! — Таранов с обреченным лицом утонул в диване. — Только ничего не обещай, а то нас потом за слово потянут!

— Алло! — механическим голосом произнес Валежников. — Тимур Асбестович?! Ну да, узнаю. А чего не узнавать? У вас всегда такой голос. Я его хорошо помню. Ой, Нестор Валерьевич! Вы меня разыграли? Как у вас здорово получилось! Прямо как у артиста! Что началось? Война?! Господи, с кем? Ах, между олигархами? Ну идем, идем, только мы, кажись, безоружные. Не поможет? Ну да, смешно… Очень смешно!.. Педераст, еще шуткует! Таран, он говорит, что нам пора на выход, — там уже схватка! Ты идти-то можешь? Давай я тебе помогу!

— Вообще я тебе, Андрон, так сформулирую: чем мы с тобой, скажем, хуже этих директоров и начальников, которые весь свой завод уже до нитки обнесли и до сих пор свою бандитскую власть поделить не могут? — Дмитрий воспользовался участием друга и с угрюмым выражением лица поднимался с облюбованного лежбища. — Нас с тобой тут посади, мы что, хуже этого Тунгусского или Брюкина справимся? Кстати, ты знаешь, что у нас сынишка одного из директоров работает? Геродот Сидеромов? Ну, врубаешься? Послали отца защищать! А если его здесь грохнут? Вот так они к собственным спиногрызам относятся!