Год людоеда. Игры олигархов

Последние события буквально зашкалили доступное Кумирову измерение страха. «Это — безумие! — повторял сам себе бизнесмен. — Да, так люди и сходят с ума!.. А я не сумасшедший ли? Кто это проверит? А причина? СПИД? Грехи?» И в его мозгу вновь проплывали строчки, сочиненные им в больничной палате.

Нет, ты, безумие, как тень,
Мой ни один грядущий день
Не обесцветишь, — нет надежды:
Я ведь не баловень, не прежний,
Я — новый, если я есть я,
Постольку и рука моя,
И разум мой слагают стих
О том, что я еще не псих.
Бред кончен (вместе с ним мечты).
Где та таинственная «Ты»,
Шептал которой: «Ты — во всех!
Ты добродетель! Ты и грех!»

«Ну и что, Игореня, ты взаправду искал таинственную и добродетельную? Так ли? И все это по телефонам, подписанным «48 часов оргазма!», «Вечный кайф у Киски!», «Здесь поднимают у мертвых»…»

Поразмыслив, Игорь Семенович с обращенной к вездесущему зрителю улыбкой заключил, что ситуация напоминает неудавшуюся шахматную комбинацию. Поначалу все так удачно складывалось. Он сдал Сучетокова за Людоеда Питерского, тем самым как бы совершив жертву невыгодной и даже опасной для него пешки во внезапно создавшейся в его игре во власть позиции. Но еще до решения судьбы Витьки Носорога какая-то мощная команда, по слухам чуть ли не из недр ФСБ, сурово истребила весь цвет суматохинской банды, не заробев расправиться даже с самим Вершковым, который, как про него говорили, «родился в зоне». Война началась прямо на территории филиала судостроительного завода имени капитана Немо, на котором Кумиров, на всякий случай, числится одним из директоров. А знаменитый бункер Лазаря Вершкова они просто взорвали! После этого какие-то знатоки секретных приемов практически отправляют Витьку Сучетокова на тот свет, дав ему возможность в полном параличе неделю-другую осмыслять свою грешную жизнь. И тут же жуткая расправа с клоповцами! Опять же где?! В самом гнезде группировки, на одной из площадок того же разоренного завода! Надо заметить, что покойные братцы Волтузины тоже слыли достаточно заметными и вполне стабильными фигурами в бандитском мире.

Что же все это может значить? Неужели за дело взялись властные структуры? Стало быть, теперь его черед? А посмеют ли они на него посягнуть?! Он все же без малого («не говори гоп, Игореня!») генерал-губернатор Санкт-Петербурга и Ленинградской области. А его предшественники, убитые за все эти десять лет? Они что, бомжами числились? И депутаты, и главы администраций, и генералы, и даже певцы, — да нынче кого угодно сметут: такое, братец, время!

А за Эвальда никто не мог заступиться? Кто ж Хомуту-то тогда шею свернул — столетний князь, что ли? Ну вряд ли такое возможно.

Да и за Сучетокова, кажется, некому отомстить. Ангелине, так той — что он есть, что его нет: для нее он не спонсор, не партнер, ну и, конечно, не приятель. А есть ли у этой крысы вообще приятели? Впрочем, как и у самого Кумирова?

А не мог ли этот киллер международного класса со звериной кличкой повернуть оружие против заказчиков? Вот здесь, пожалуй, теплее! Кто он хоть таков и где его искать? В Интернете? Может быть, мы договоримся? А что он запросит? Пол-острова? Пол-состояния? Не круто ли? Эх, до чего неохота ничем делиться! А если господин виртуоз и на переговоры не согласится? Взорвет его, как Хиросиму, и был таков!