Год лошади (Сборник рассказов)

— Евдокия… — На Кольку вдруг напала отчаянная нервная икота, вызванная вполне понятными межпланетными переживаниями:

— Ев…ик! — до… ик! — ия! — с трудом выговорил полномочный гуманоид. — А я вчера… ик! на другу… ик! — планету лет… ик! — ал!

— Сколько принял? — деловито и сурово спросила опытная Дуся. — Иди проспись, алкаш несчастный, и за что только я тебя полюби-и-и-ла-а-а… А то, ей-богу, в Правление пойду, пусть тебя с электромехаников снимают, и в свинари переведут… Я с таким охламоном жить не буду! На другую планету! Это ж надо такому поблазниться! Закусывать надо! Но от Кольки — это выяснилось мгновенно! — не пахло водкой! Потрясенная Дуся — добрая душа — заподозрила неладное… «Уж не Маруська ли Сонина, доярка, под него клинья подбивает?»

— подумала она и решила проводить Кольку до фермы, и как говорится, на месте принять соответствующие меры. В случае чего — Маруська у нее не открутится. А такими парнями, как Колька, зря бросаться не следует. Тем более пока он здесь, а не удрал от нее на другую планету… «Ишь ты, чего учудил! — с некоторой даже гордостью думала она по дороге. — Другому и в голову не придет, хоть целую неделю водку хлестать будет… Фантазер! Надо бы свадьбу-то назначать…» Но когда они подошли вплотную к ферме, с Колькой вдруг произошло нечто совершенно неописуемое.

— А? Не веришь, не веришь? — заплясал он и завертелся на одной ноге. От потрясения даже икота у него прошла. — Да ты сама посмотри своими гляделками, если не веришь! Вот они — следы пребывания! Видишь?!

— Вижу, что ты — чокнутый! — Холодно и враждебно отрезала возлюбленная совхозного электромеханика. — А больше ничего не вижу… Но Колька Брянцев торжествовал. Чудо все-таки произошло: навозоподборочный транспортер работал!

ИЗ ДРУГОГО ИЗМЕРЕНИЯ

Полицейские вертолеты приземлились, — если можно так сказать — прямо на плоскую крышу Музея Национальных Сокровищ, обширную, как стадион, и сели по обеим сторонам могучего купола. Совсем недавно купол этот, величественный, как снежная вершина, увенчивался гордым символом государственности — хищным грифом с распростертыми над городом крыльями. Гриф являлся вообще-то приметной частью старинного государственного герба, а на куполе выполнял почетную роль флюгера, вращавшегося на массивном золоченом шаре. Сейчас флюгер исчез. И тому имелось вполне исчерпывающее объяснение: гигантская фигура грифа, вплоть до последних перьев хвоста, была сделана из листового серебра… Чудовищную птицу, сорвавшуюся со своего привычного шаровидного насеста, глаза невольно искали в раскаленном бледно-голубом, как драгоценная бухарская бирюза, небе. Но грифа не видно было и там…

Вертолетные лопасти еще крутились, рождая слабый призрак ветерка, а группе расследования особо важных государственных преступлений стало ясно: Музей Национальных Сокровищ, один из богатейших на планете Земля, ограблен в буквальном смысле слова подчистую…