Год Мамонта

— Есть вещи, которые не сочетаются ни при каких условиях. Доброта и корысть. Ум и подлость. Хорошее настроение и власть. Либо я должен был измениться, превратясь в существо, способное владеть умами, либо остаться самим собой, но плюнуть на власть. Я попробовал первое. Я, знаете, представлял все это в зловещих тонах, дескать, владение умами, ритуалы, и я в красивом бархатном плаще, а кругом, значит, злорадные лица, злобные глаза, и так далее. А вышел Васенька. Недалекий человек из какого-то возможного варианта будущего. И появились четверо его друзей, ибо не мог же Васенька прибыть один. Просто и наглядно. Вот Васенька и есть типичный владетель умов. А с третьим нашим подельником, который вам лично известен под именем Фалкон, было сложнее.

— Фалкон!

— Да. Фалкон. Тот, кто… сбейте вон ту, слева.

— Не надо меня учить стрелять. Или сами стреляйте, или не ворчите под руку.

— Прошу прощения. Итак. Тот, кто владеет сердцами людей, в принципе, может овладеть всем остальным. Но, как вы знаете, никакая власть не вечна, кроме власти Создателя.

— Вы верите в Бога? — спросил Брант.

— В отличие от вас, у меня в этом вопросе нет выбора. Люди выбирают, во что им верить — в Бога, в справедливое устройство общества, в прогресс, в грядущего доброго кесаря, в успехи родной страны на мировом поприще, в науку, и так далее. Нам эта роскошь не предоставлена.

— А кто вы такие?

— Не ваше дело, — отрезал Базилиус. — Так вот, Фалкон, который просто человек, прочел свои Инструкции от корки до корки. Проанализировал. Понял, что власть не вечна. И решил сделать ее максимально приближенной к вечности. Из всех вариантов, он выбрал самый примитивный, ибо сам Фалкон — человек недалекий, вроде Васеньки, хотя менее добрый и гораздо более целеустремленный. Полуслав, полукникич, с артанскими примесями, он выбрал себе как поле деятельности именно Ниверию, чтобы никакое кровное родство или там этническая общность не мешали ему действовать, не застили глаза. Но на поверку оказалось, что родство необходимо. И безродному Фалкону понадобился наследник из княжеского рода. Наследник автоматически делал Фалкона ниверийцем по сути, если не по крови. И Фалкон внимательно перечел те части Инструкций, где речь идет о престолонаследии. И обнаружил поразительный прогноз. Да, наследник, рожденный от высокородной женщины, действительно укреплял его власть, делая Фалкона почти всемогущим. Да. Но. В случае рождения девочки, увы, Фалкон погибал. Так получалось по Инструкциям. Как видите, у вас, людей, всегда есть выбор. Фалкон боится зачать ребенка. И в то же время боится потерять власть, а такая возможность есть, каждый день, каждый час. Он вынужден сам себе доказывать свою неприкосновенность, иногда очень рискованными методами. Он бравирует своей властью над людьми. К примеру, лет пять назад он реформировал ниверийское воинство весьма интересным способом, сделав то, на что не решился бы даже Кшиштоф — он просто казнил всех воевод и поставил на их место молодых энтузиастов. Перед тем, как казнить, он вызывал воевод к себе по одному и говорил с ними с глазу на глаз. Без охраны. И каждый воевода знал, что ему не на что надеяться, что его убьют. Они все были — закаленные в боях вояки, не знающие, что такое страх. У каждого висел на перевязи положенный по уставу меч, и они-то знали, как его выхватить и что делать потом. А Фалкон сидел перед ними один, безоружный. И ни один воевода не пригвоздил его клинком к спинке кресла. Даже не попытался. Из сорока человек — ни один. Фалкон доказательство своей власти получил, но оно временное. Его не обезвредил сороковой воевода, но ведь, кто знает, завтра придет десятый плотник, сотый купец, двухсотый аристократ, кто-то из собственной Фалкона охраны — и что же? Власть Фалкона исчезнет без следа. Поэтому ему нужен именно наследник, именно из хорошего рода. Одним страхом власть не удержишь. На пограничьях неспокойно, артанцы действительно давят, Кшиштофу действительно мерещится императорский жезл. Зыбкость власти Фалкона сегодня заметнее чем два, три, пять лет назад.

— А что будет, если его уберут? — спросил Брант, принимая из рук Базилиуса очередной заряженный арбалет.

— Как всегда в таких случаях. Дележ власти, интервенция со стороны либо Кшиштофа, либо Улегвича. Гражданская война.

— Я не это имел в виду, — Брант сбил стрелой очередное чудовище и взял следующий арбалет. — Что будет с вами и Волшебником? Кому будет передана власть над сердцами?