Год Мамонта

— Шшш, — сказал зажавший. — Не кричи. Это я. Не рвись. Не рвись, тебе говорят! Успокойся. Сейчас я тебя отсюда уведу. Тебе ничего не грозит. Мы уедем далеко-далеко и будем жить очень мирно и в тоже время весело.

— Нет, — сказала она одними глазами.

— Тихо, — сказал он и отнял руку от ее рта.

— Что ты здесь делаешь?

— Я здесь как частное лицо, — сказал Хок. — Ты только не волнуйся так.

— Уходи немедленно! С тобой охрана?

— Нет. И никуда я без тебя не пойду. Я думал, ты в Сейской Темнице. Я там все вверх дном перевернул, нескольких вывел из строя, а тебя не нашел. Ну, потом навел некоторые справки. А чего ты сбежала, я до сих пор не знаю. И это не важно.

— Я сбежала потому, что ты хотел меня убить.

— Я?!

— Ты.

— За что?

— За Бранта.

— Опять Брант! Везде Брант! — возмутился Хок, хоть и не очень громко. — Вездесущий, всемогущий Брант. Аврора, я не мог тебя убить. И сейчас не могу.

— Я тебе не верю.

— Я люблю тебя.

Он отпустил ее и выпрямился. Она посмотрела на него затравленным взглядом.

— Тебе очень нужно, чтобы я тебе поверила?

— Да.

— Опять какие-то козни?

— Козни? Козни у тебя в гостиной… у тебя… ну и квартирку ты наняла… так вот, козни за той дверью. Пятнадцать идиотов делят власть, которую они не взяли, и не возьмут.

— Ты их выдашь.

— Я? — Хок пожал плечами. — Я — беглец, изгой, пария, мятежник. Их давно выдали, среди них целых три осведомителя, включая лидера.

— Откуда ты знаешь?

— Лидера я вербовал сам. И судя по тому, что они говорят — мол, выступаем прямо сейчас — Фокс и его горлохваты уже на пути сюда.

— Нет!

— Да.

— Не может быть!

Аврора вскочила на ноги, смотря на Хока отчаянными глазами.

— Надо что-то делать, — сказала она. — Я не могу допустить… получается, что я их предала.

— При чем тут ты? Ты ничего не знала и не знаешь.

— Я им предоставила свою квартиру. Вот эту. По личной просьбе.

— Чьей же?

— Ты знаешь, чьей.

— Да, знаю. Никто столько не таскается на Улицу Святого Жигмонда, сколько Бук.

— Не смей так говорить про него! Он — очень хороший.

— Все у тебя хорошие. Один я — изверг.

— Разве это не так? Скажи — не так?

— Нет, не так. Я тебя люблю.

— Я тебе не верю. Ты все это придумал. Но знай — если из-за меня кто-то здесь пострадает, я этого не перенесу. Я сначала попытаюсь убить тебя, а потом…

— Не болтай. У нас нет времени. Едем? Только ты и я. Все равно куда.

Она села на стул и заплакала. Хока это ужасно расстроило, но он не умел утешать женщин. Он растерянно стоял перед ней.

— Ты действительно меня любишь? — спросила она, плача.

— За три года можно было, кажется, догадаться, — сказал он мрачно.

— Ты мне никогда об этом не говорил, — сказала она, продолжая плакать.

— Не было случая.

— А теперь вот представился.

— Как видишь.

Она еще немного поплакала молча, а потом сказала:

— Докажи.

— Каким образом?

— Сделай так, чтобы их не арестовали. Объясни им все. Пусть разойдутся по домам, пусть бегут из города.

— Ты с ума сошла, — сказал он.

— Вот видишь, — сказала она, плача. — Все это только слова.

Хок кусал губы и думал, что делать. А ведь правда — только слова. Я ее вытащил из… вот с этой улицы я ее вытащил… и я же дал ей свалиться обратно… я ее напугал! Лично я. В то самое утро. Я заподозрил, что Брант… опять Брант… там был, и она видела, что я заподозрил, но ничего не сказала. Потом я… выяснил, что там была Рита, и Аврора видела, что я выясняю… и ничего не сказала. Надо было тогда ее успокоить, но мы приучены к таинственности, к умолчанию, к секретам. Мы из всего делаем тайну. Мы всех пугаем неизвестностью. Сто человек держат в подчинении четвертьмиллионный город и многотысячную армию. Но она-то тут при чем? Зачем я ее-то пугал? Мало ли, с кем она спала! Я чего, клятву верности с нее брал, когда в свет ее вводил? Может, и брал. Но ведь это вообще не честно — хочешь выбраться из грязи, изволь быть мне верной. Ведь это та же грязь, это покупка, а не избавление. И вот — на тебе. В первый раз в жизни — в первый! — она предъявила требование. И я сразу отказываюсь. Я, мол, ничего ей не должен. А ведь должен. Вот она сидит и плачет.

— Хорошо, — сказал Хок. — Сделаю все, что в моих силах.

— Поклянись.

— Еще чего! — сказал он раздраженно. — Я сказал, что сделаю, значит так оно и будет. Сиди здесь и не высовывайся. Вообще. Пока я за тобой не приду. Я к ним сейчас выйду, а ты запри дверь на засов. Понятно?

— Ты меня обманываешь.

— Даже если это так, — сказал он, — выхода у тебя все равно нет. Но я тебя не обманываю.

Он поправил перевязь, перекинул через руку плащ, и вышел в гостиную.

— Здравствуйте, господа мои, — сказал он.

Прения по поводу структуры власти прекратились мгновенно. Некоторые из заговорщиков вскочили, хватаясь за мечи.

— Мир вам, мир, — сказал Хок. — Господа, я пришел не арестовывать вас, но помочь вам. Выслушайте меня. Я буду краток. Судя по выражению некоторых из ваших лиц, вы меня узнали.

Да, они его узнали. На некоторых лицах было выражение ужаса.