Год Мамонта

Брант взлетел по лестнице на третий уровень, выскочил в какой-то коридор, вступил в схватку с двумя охранниками, которые отчаянно сражались, проявляя доблесть, но не могли противостоять его спешному натиску и упали, почти одновременно — один раненый, другой оглушенный. Третий охранник, встретившийся Бранту через пятьдесят шагов, сам бросил меч и попросил его не убивать.

— Где Фрика? — спросил Брант. — Где Шила? Быстро!

— Не знаю! — крикнул охранник. — Честно! Не знаю!

Брант бросил меч, дал охраннику в морду (и тот упал без сознания), поднял меч, и побежал дальше по коридору. Показалась какая-то дверь, несерьезная, новой конструкции, и он выбил засов ногой, не теряя времени на выяснения, заперта она или нет. За дверью оказалась небольшая комната, вроде кельи, с кроватью без балдахина, населенная полнотелой служанкой.

— Где Фрика и Шила? — спросил Брант.

— Чтоб ты сгорел, ниверийская грязная свинья, — сказали ему невинным голосом по-артански. Не знай Брант артанского, он бы подумал, что перед ним извиняются за незнание и очень ему, Бранту, сочувствуют.

— Старая жирная ведьма! — рявкнул он по-артански. — Где женщины?

От неожиданности артанка села на кровать. Интонация и произношение Бранта в точности совпадали с интонацией и произношением жестокого артанского князя, у которого она в молодости служила и которой ее истязал.

— В третий раз я тебя спрашивать не буду, — сказал Брант, — а буду расчленять палец за пальцем, сосок за соском. Отвечай, тыква жирная!

Угроза совпадала дословно с любимой угрозой князя.

— Они там, — сказала женщина, пальцем показывая направление.

— Замри! — услышал Брант артаноговорящий голос сзади.

Бросив факел и меч, Брант присел, упал, перекатился, услышал треньканье тетивы, и вскочил, оказавшись лицом к лицу с отдающим приказы незнакомым людям артанским поваром. Лицо повара освещено было снизу факелом и сбоку свечой, что вовсе не придавало ему, лицу, дополнительного шарма, а изначальный шарм и вовсе отсутствовал, и Брант ударил это лицо кулаком, подумав, что это лучшее, что можно такому лицу пожелать.

Повар упал. Брант повернулся к служанке, поднял меч, затем поднял и факел, и прорычал:

— Ключ давай от этой комнаты! Быстро, квашня прокисшая!

Ключ нашелся быстро и был подан Бранту с таким почтением, как будто Брант — очень уважаемый всеми, и владелице ключа уже несколько лет об этом известно, и пусть он смилостивится над рабой своей покорной.

Брант осмотрел поврежденный засов, вышел, закрыл дверь, и запер ее на два оборота. Снова подобрав меч, он проследовал в направлении, которое эта артанская негодяйка определила как «там».

В дальнем углу зала из-под двери сочился свет. Брант кинулся к свету. Дверь была заперта. Он бросил меч и факел и попытался ее высадить, но у него не получилось. Тогда он просто повернул медную ручку и, к его удивлению, дверь открылась.

Горели свечи. В кресле у стола спала — или нет? — Шила. Брант, забыв про меч и факел, кинулся к ней. Она дышала. Он потряс ее, но это ее не разбудило. Он хлопнул ее по щеке, но она даже не заворчала.

Следующая дверь также оказалась незапертой. Фрика лежала, зарыв глаза, на кровати, поверх покрывала, но ничего мирного в ее сне не было — а было какое-то оцепенение. Она была полностью одета. Брант схватил ее за руку. Рука была не теплая, не холодная, не живая, не мертвая. Он приблизил ухо к ее лицу. Она дышала — не порывисто, но и не спокойно. Некоторое время Брант смотрел не нее с нежностью и отчаянием, и вдруг ему стало очень стыдно и неприятно — как он мог! Она любит того, кого она любит. Точка.

Ему было совершенно ясно, что он должен делать. Он взял ее под мышки, поднял, присел, и, повернув легкое ее тело, положил его себе на плечо. Выйдя из спальни в гостиную, он посмотрел на Шилу в кресле. Дура болтливая, подумал он без всякой злобы. Он подошел к креслу, присел, пригнулся, и, взяв левой рукой Шилу за ворот, потащил ее на себя. Тело ее упало ему на плечо. Некоторое время он водил плечом и торсом и, ухватив рукой охотничьи штаны, передвинул ее так, что она повисла у него на плече, сложившись вдвое, как Фрика. Теперь на каждом плече у него было по женщине. Брант с усилием поднялся и тут же осознал свою ошибку. Фрика была на полторы головы выше Шилы, но Шила, несмотря на худые лицо, шею, и запястья, была тяжелее и неудобнее благодаря своему обширному пухлому заду, ляжкам, толстым икрам, и грудям. Надо было Фрику на левое плечо, а Шилу на правое, подумал он. Перекладывать их теперь — терять время и силы.

Брант зашагал к выходу. В следующей зале он обнаружил свой меч и чудом не погасший еще факел. Присев на корточки (длинные ноги Фрики уперлись в пол и она начала съезжать с плеча), он схватил факел левой рукой и поймал Фрику правой, рискуя уронить Шилу но не очень об этом риске сожалея, ибо Фрика была ему дороже, и поднялся, теряя равновесие, отступая, обретая равновесие снова, и делая шаг вперед.