Год Мамонта

— Да. Ничего страшного. Простое зелье, вполне безопасное, действует, как снотворное, но крепче.

— Я не верю, что вы ее любили. Вам другое нужно, не так ли.

— Да, — честно сказал Фалкон. — Совсем другое. Я слишком далеко зашел, и у меня нет выхода. Мне нужен от нее сын.

Шила сделала усилие, фокусируясь на лице Фалкона.

— А если будет дочь?

— Нет, — сказал Фалкон. — Будет сын. Это единственно возможное логическое решение.

Шила почувствовала, что разум ее мутнеет, напряглась снова, и тряхнула головой. За последние три года выпито и попробовано было столько всякого, что тело выработало, если не имунитет, то временную защиту против разного толка субстанций, за счет общего притупления чувств.

— Логическое решение, — повторила она. — Что ж, признание за признание. Сейчас я вам открою свой секрет.

— Что же это за секрет? — спросил Фалкон ласково, как спрашивают невинного ребенка, у которого не может быть серьезных секретов.

— Я вас люблю, — сказала Шила.

Фалкон, редко выказывавший искреннее удивление, на этот раз действительно удивился.

— Давно? — осведомился он.

— Уже года два. Я не знаю, есть ли еще в мире второй такой мужчина. Я знаю все ваши недостатки, многие из которых заставляют… приводят в ужас… страну… — Шила попыталась сделать большие серьезные глаза, что всегда смешило художников и актеров из «Дикости Какой», но у нее ничего не вышло. — И тем не менее я вас люблю. Я хочу вас кое о чем попросить. Прежде чем вы пойдете в спальню к Фрике, поцелуйте меня. Один раз. Большего я не прошу. Но поцелуйте, как любовник целует любовницу. Не спешите. Сядьте рядом. Возьмите меня рукой за шею.

Помолчали.

Фалкон встал и обошел массивный стол. Шила была уже слишком слаба, чтобы самой передвинуть кресло, и Фалкон сделал это за нее, развернув ее кресло к себе вместе с нею. Он встал перед креслом на одно колено и привлек Шилу к себе. Губы их сошлись в поцелуе, и поцелуй получился долгим.

Рука Шилы скользнула в охотничий сапог и ухватила рукоять кинжала, украденного намедни у дурака-охранника, с которым для этой цели ей пришлось совокупиться, стоя в углу этой самой гостиной, пока Фрика дремала в спальне. Шила томно вытянула руку вперед, показывая Фалкону, что хочет его обнять, и, собрав воедино последние силы, всадила тонкое лезвие ему под лопатку.

Глаза Фалкона широко раскрылись.

Этого не может быть, подумал он.

Но это есть, подумал он.

Он вспомнил.

Он осознал, как слеп был все эти годы.

У Шилы только и хватило сил, чтобы оттолкнуть от себя дочерней рукой тело диктатора.

Сознание ее покинуло.

Неимоверным усилием воли и власти Фалкон заставил свое сознание, начавшее было уходить, вернуться и задержаться. Он лежал на полу, на правом боку. Он велел себе ухватиться за поручень кресла и подняться сперва на колени, затем на ноги. Он стиснул зубы и приказал сердцу биться ровнее. Властелин сердец, он владел также и своим сердцем. Лезвие кинжала вошло где-то рядом с этим самым органом, и рана была скорее всего смертельной, но пока что он был жив, и следовало ему, живому, действовать. Ибо плотская жизнь есть действие. Так, во всяком случае, ему подумалось.

Он почти ровным шагом прошел к двери и открыл ее. Холодный воздух ударил ему в лицо.

Я буду жить, решил он. Я начну сначала. Она не моя дочь. Это просто совпадение. Случайность. Это несерьезно.

Я потерпел неудачу. Надо сделать так, чтобы об этом никто не узнал.

Охранник почтительно склонился перед ним.

— Фокса ко мне, — хрипло сказал Фалкон.

Охранник бросился бежать по коридору.

Фокс, прибывший в Замок Оранжевых Листьев вместе с Фалконом, был недалеко и вскоре показался, с факелом в руке, в конце коридора.

— Фокс, — сказал Фалкон. — Я ранен, рана моя серьезна, но я буду жить. Я очень слаб сейчас. Кроме вас и меня, в этом замке не должно остаться ни одного живого человека. Вообще. Начните с повара и служанки. Потом четыре охранника. И наконец эти две.

Даже Фокса, всякого повидавшего и слышавшего за время службы у Фалкона, шокировало словосочетание «эти две».

— Через полгода я стану императором, — сказал Фалкон. — а вы станете моим наместником в Ниверии. С династией необходимо покончить. Это очень негуманно, и мне самому очень жаль, но другого выхода нет. Идите.

Фокс чуть помедлил, поклонился, и скрылся. Фалкон еще раз собрал всю свою силу воли, сконцентрировал ее на ране — на мясе и лимфовой жидкости — вокруг лезвия под лопаткой — и остановил кровотечение. Прижавшись к стене лбом, он заставил боль уняться и исчезнуть. Тело от этого утратило частично способность координироваться, и ему пришлось повозиться, направляя правую руку за спину и вверх. В конце концов пальцы легли на рукоять кинжала и сомкнулись на ней. Еще одно волевое усилие — и лезвие вышло из тела. Пальцы разжались, кинжал звякнул, упав на каменный пол. Кровотечение возобновилось было, но он снова заставил его остановиться.

* * *