Год Мамонта

Бук взглянул на нее и ничего не сказал. Фрика пригубила вино, поднялась, и вышла.

— Милочка, — обратился Бук к любовнице, — идите пока что в спальню.

Носатая любовница сделала презрительное лицо, встала и вышла, не говоря ни слова.

— Шила, дорогая, — сказал Бук. — Если придет Фалкон, заговорите ему зубы. Подержите его подольше здесь. Мне срочно нужно сказать кое-что вашей матери, о чем старина Фалкон знать не должен. Вы понимаете меня?

— Не очень, — сказала Шила, — но я сделаю так, как вы говорите. Этого гада Фалкона надо держать в узде, а то он везде сует нос. Кстати о носах, на вашем месте я бы сменила любовницу, это просто неприлично.

Бук хохотнул, потрепал Шилу по буйной непричесанной головушке, и вышел.

Фрика действительно лежала в постели, укрывшись до подбородка простыней. Бук велел служанке выйти и присел на край кровати.

— Фрика, друг мой, — сказал он ласково. — Не знаю, что и сказать. Не знаю, с кем вы провели ночь. С кем-то провели.

Фрика перевернулась на бок и уставилась в стену.

— Не отворачивайтесь, Фрика, я вам не враг. Мы очень давно знаем друг друга, и между нами никогда не было враждебности.

Она снова повернулась на спину, уставясь в потолок. Бук ждал. Фрика села на постели, смотря в сторону.

— Вы знаете, Бук, — сказала она, — в чем-то вы очень похожи на своего отца. Мне понадобилось много лет, чтобы его понять.

Бук поразмыслил, глядя на Фрику. Он прекрасно помнил своего отца. То есть, думал, что помнил.

— Позвольте, — сказал он.

— Вы когда-нибудь испытывали влечение к очень молодой девушке? Шестнадцатилетней?

— Нет. Да. Нет. Не помню. Оставьте в покое моего отца. Речь не о нем.

Фрика улыбнулась.

— Что мне делать, Бук? Фалкон обязательно обо всем узнает.

Бук встал и прошелся по комнате.

— А я-то думал… Ладно, сейчас это не важно. Вы… э… дурацкий вопрос… Вы его любите?

— Не знаю. Не понимаю. Я запуталась, Бук, представляете? Я запуталась, и я неприлично, несказанно, стыдно счастлива. И он вернется сегодня ночью.

— Ага, — сказал Бук. — Знаете что, Фрика? Вам нужно уехать. Убежать. Вместе с Шилой. Я не знаю этого человека, но если он располагает средствами и…

— Не так громко, Бук. Моя служанка имеет привычку подслушивать под дверью. Вы ошибаетесь. Я не могу убежать, Шила не захочет уехать, человека этого вы знаете, и средствами он не располагает.

— Почему вы не можете уехать?

— Это не существенно. Есть обстоятельства. Не могу.

— А Шила почему не захочет?

— Астафия — ее город. Где еще она найдет таких друзей, какие у нее здесь есть, и такие развлечения? В провинции она жить не будет.

Бук подумал и понял, что это правда. То есть, не то, чтобы так — не будет жить в провинции и все тут, но будет все время ныть и тосковать. И во всем обвинять собственную мать. И даже будет частично права.

— Я знаю этого человека, говорите вы, — напомнил он.

— Да.

— Кто же это?

— Вы видели его совсем недавно. На обеде в честь победителей турнира.

— Позвольте! Не может быть. Нет, совсем не может быть.

— Его зовут Брант. Не выдавайте меня.

— Вы знаете, что я вас не выдам. Значит — Брант? Мне он показался странным. И неискренним.

— Это все не важно.

— Откуда он взялся, кто он такой?

— Он этого сам не знает.

— Ничего себе!

— Но, кажется, — сказал Фрика, — это знаю я.

— Скажите.

— Не сейчас. И вообще вам не нужно этого знать. И ему не нужно.

— А средств у него нет?

— Нет, но, возможно, будут очень скоро.

— Фрика, вы представляете себе ваше положение?

Фрика откинулась на спину.

— Не очень, — сказала она.

— Что-то здесь не так, — сказал Бук.

Она его не любит, подумал он. Первый мужчина за семнадцать лет. Первый настоящий мужчина в жизни. Любовь здесь не при чем. Она подвергает опасности себя — это нормально, да и какая там опасность, нет никакой опасности. Зато он — да, его жизнь висит на волоске. И ее это совершенно не волнует. Она очнется, когда его убьют люди Фалкона. Нельзя этого допускать. Она себе этого не простит. И я, узнавший, себе этого не прощу.

Что же делать? Нужно искать этого Бранта. Рассказать ему все. Пусть увозит ее отсюда куда угодно, хоть в Славию, хоть в Артанию. Впрочем, люди Фалкона везде найдут, если нужно.

Какое же я ничтожество, вдруг подумал он. Я, Великий Князь, якобы повелитель Ниверии. Ну же, Бук. Позови стражу, вели арестовать этого убийцу, погубителя твоего отца, душителя, тирана. И что же дальше?