Год маркетолога

Обычно после получаса, отведенного на приличия, Андрей вставал из-за стола, ссылаясь на боль в животе. Здесь ситуация была посложнее. Во-первых, привезли нас на автобусах и такси можно было заказать только у охраны, которая все и всех сверяла со списком. Это, конечно, не ФСО в Константиновском дворце, но тоже люди при исполнении. Во-вторых, конгрессмен. Он говорил про демократию, и говорил долго и увлеченно. Он успешно развивал тезис Буша о том, что, к сожалению, не все страны в мире разделяют американские ценности. В-третьих, при входе на галерею, где стояли накрытые столы, мы вынимали из мешка листочки с номерами столов. В результате можно было оказаться по соседству с людьми, от которых не очень-то и уйдешь. И, наконец, во время ужина нас ожидало вручение наград по итогам прошлого года. И по всему выходило, что главную награду за лучшие финансовые результаты должны были получить мы. То есть вручали ее Андрею, а мы при этом присутствовали на импровизированной сцене. К слову сказать, Андрей получал эту награду третий или четвертый год подряд. Вручали ее последней, а до того награждали за разные другие заслуги, из которых моей любимой была «Лучшему менеджеру по работе с сексуальными меньшинствами». И ничего, вышел бодренький такой толстячок и под аплодисменты получил. Как он там по-особенному работал с голубыми и как это можно оценить – вот вопрос. Может, они опрос проводили среди голубых и те за него проголосовали? Если так, то интересно, конечно, чем именно он их порадовал. Я посмотрел, где Андрей, но не нашел: люди уже перемещались с бокалами от стола к столу, в награждении наступила пауза. Я пошел искать Андрея и сразу наткнулся на Машу. Она была слегка пьяна и очень привлекательна в своем одновременно строгом и сексуальном черном платье. «Где начальник?» – спросил я. Она покачала головой – не знаю, по-видимому, не это ее сейчас волновало. «Красивое платье», – сказал я ей. «Ага, – ответила Маша – Valentino, полторы евро с учетом tax retunda». Определенно, в этот момент наши мысли двигались в разных направлениях. «Пойду поищу», – сказал я. «Ага, – сказала она, – когда найдешь, поцелуй покрепче. Мне он не разрешает, а тебе разрешит. Только в губы прямо целуй, чтоб знал, как ты его любишь, ок?» Я ничего не ответил. У этих Машиных подколок и намеков была, конечно, своя история, связывавшая нас троих. Собственно, Маша пять лет назад меня с Андреем и познакомила, но сейчас я об этом не хочу.

Андрей стоял на лестнице с незнакомым индусом и делал вид, что внимательно его слушает. Он увидел меня и радостно махнул рукой – присоединяйся. Я присоединился. «С большой шишкой сейчас познакомлю, – сказал он мне по-русски, радостно улыбаясь, и, не меняя выражения лица, перешел на английский: – Вице-президент по научным исследованиям и разработкам Раджив Ханна – наш директор по маркетингу Константин Дольчин. Раджив тут такие вещи рассказывает, такие у него идеи интересные, заебись просто, сейчас я тебя с ним оставлю, будешь эту ахинею слушать (последнее, естественно, по-русски). Он тут спрашивает, поможет ли нам в бизнесе, если компания исследовательский центр в России откроет – инвестиции, рабочие места на шестьдесят человек… Они все думают, что у нас, блядь, Сьерра-Леоне. So I leave you for a second, Konstantin is a right guy to answer all your questions, Radg, see you [8], – и пошел вниз по лестнице, засунув руки в карманы. «Отличный лидер, – сказал мне Раджив, глядя ему вслед, – мы в штаб-квартире очень его ценим, как и всю вашу команду, конечно».

Часа через два, когда даже я стал изнемогать после мокрого яблочного пирога с шариком ванильного мороженого на десерт, последних пьяных тостов, я оказался в автобусе рядом с Андреем – трезвым, голодным и злым.

– Ты когда домой? – спросил он.

– Только в конце недели, мне еще в Нью-Йорк нужно на пару дней. Семинар там по маркетингу какой-то организуют.

– Понял, – сказал он, думая о чем-то своем. – Вот где сейчас выпить, я, конечно, найду, а где поесть – точно нет. Придется в room-service дрянь какую-нибудь заказывать, и это в двенадцать ночи. Может, лучше вообще не есть?

– Не ешь.

– Ну да. Не ешь, не пей, не трахайся. Приезжаю сюда – прямо как пост соблюдаю. За год на половину поста точно набежало. Может, мне это где-нибудь зачтется?

– Вряд ли. Душа твоя в этот момент не чиста. Помыслы дурные имеешь – не зачтется.

– Ну ладно, ты мне вот что скажи, – и он положил руку мне на плечо. – Вот чего я реально не могу понять – почему эти долбаные америкосы считают, что они всегда правы? Кто их так воспитал, что они думают, что всегда правы? И это при том, что они почти всегда не правы, и чем дальше, тем больше.

Мне, конечно, было приятно, что Андрей заговорил на столь волнующую тему, и даже то, что обсуждаем мы ее не первый раз и что ничего нового я ему не скажу, не изменило его желания поговорить. Поэтому он продолжил, не дожидаясь моего ответа, в котором, по-видимому, не очень нуждался: