Год мертвой змеи

— Неплохо отстрелялись, — заметил ротный, глядя на часы. Было где-то восемь утра, и до того, как до стрельбища доберется 2-й взвод, смененный на позициях 1-м, у них было, наверное, еще почти два часа. — Хочешь еще?

Стрелять Мэтью хотелось не слишком, потому что стрельбище было оборудовано плохо, и вместо соломенных матов на огневом рубеже лежали просто доски, брошенные на промерзшую землю. Лежать на них было неприятно, и, даже изо всех сил концентрируясь на стрельбе, чтобы не ударить лицом в грязь, он все равно ощущал, как мерзнет. В то же время, по его представлению, ни один «настоящий» снайпер никогда не стал бы отказываться от дополнительного упражнения, поэтому он сказал «Да».

Хмыкнув, и.о. командира роты поднял с земли многократно простреленную и исцарапанную каску с намалеванной на налобнике красной звездочкой, а потом снял свою собственную каску стандартного образца. Держа последнюю в руках, он стащил с нее потертую покрышку серого цвета и натянул ее на каску убитого когда-то китайца или северокорейца. Даже это само по себе вызвало у Мэтью очередной укол удивления — на тех плакатах, которые им показывали в учебном лагере, все коммунисты носили исключительно меховые шапки или просто кепи, касок не было ни у одного.

— Пятьсот ярдов пойдет? — спросил первый лейтенант. Отвлекшись на некстати пришедшую в голову мысль, Мэтью не нашелся, что ответить сразу, и поэтому офицер, не дождавшись его, широкими шагами двинулся вперед. Чтобы преодолеть назначенную дистанцию, ему потребовалось несколько минут, поэтому свежеиспеченный снайпер успел разобраться в том, что ему предстоит. Пятьсот ярдов — это очень много. Попасть с трехсот или трехсот тридцати в широкий древесный ствол он не затруднился, но в каску… Это даже меньше, чем стандартная грудная мишень, да еще покрышка, которую лейтенант зачем-то на нее надел. Хотя зачем — это как раз понятно, — сделать задачу труднее. Наверное, какой-то смысл в таком упражнении есть, но… Скорее всего, он просто промахнется, и его свежевычищенную винтовку отдадут какому-нибудь другому любителю стрельбы по кроликам в вырубленных и высохших августовских кукурузных полях, хрустящих от его бега.

— Здесь! — крикнул офицер издалека, то ли просчитав шаги сам, то ли найдя какую-то знакомую метку. Ну конечно, здесь же должны упражняться, скажем, пулеметчики, поэтому и разметка должна быть ярдов до семисот или даже восьмисот, а то и до полной тысячи.

Только потому, что командир роты показал нахлобученную на сформированный несколькими движениями его сапога сугробчик каску, и лишь потом двинулся в обратный путь, — только из-за этого Мэтью сумел быстро найти ее взглядом. Все же зрение у него было что надо — излишним чтением их в школе не перегружали, поэтому похожий на сосок козьего вымени холмик, увенчанный укутанной серой покрышкой каской, он смог отыскать и тогда, когда лейтенант вернулся к нему.

— Готов? — спросил он.

— Да, сэр.

Только сейчас Мэтью снял с плеча винтовку и аккуратно откинул заглушки с линз оптики. Снег вроде бы не шел, разве что отдельные снежинки поднимало ветром с земли, но стекла все равно могут обмерзнуть, и тогда он точно ничего не увидит. Надо бы носить с собой флакончик со спиртом или эфиром — как раз для таких случаев; но где можно достать спирт, он еще не выяснил. Более того, в рассказ о том, что спирт ему нужен для подобных глупостей, никто, скорее всего, просто не поверит…

— Зарядить оружие!

Стреляя вместе со взводом, он пользовался обычными патронами. Теперь же, подумав, Мэтью распечатал пачку, оставшуюся от подорвавшегося снайпера, владевшего этой винтовкой до него. Патроны были масляно-желтыми и на вид — неуместно теплыми на таком морозе. Один за другим Мэтью задвинул их в приемный паз обоймы, вщелкнул ее на место и поворотом рукояти затворного механизма взвел боевую пружину, услышав, как сработала прекрасно отлаженная механика. Осталось тронуть предохранитель, и все — оружие было готово к стрельбе.

Поглядев под ноги, он лег на доски и выложил ступни своих длинных нескладных ног так, чтобы носки утепленных сапог смотрели друг на друга. Куртка сплющилась под весом его тела, и холод почти сразу начал проникать иод кожу.

— Стреляй, когда будешь готов, — приказан офицер сверху.

Сделал он это вовремя, а то бы пришлось выворачивать голову, чтобы поймать его взгляд. То, что этого делать не пришлось, сэкономило Мэтью почти полминуты, и от этого он окончательно проникся уважением к и.о. командира роты.

Найдя нужный бугорок сначала невооруженным взглядом, а потом в прицеле, он мягко подвел его разметку под указанные лейтенантом пятьсот ярдов. Увеличение было слабым, но света хватало, и видно все же было сравнительно неплохо. Проверив прицел еще раз, Мэтью прижался щекой к отполированной поверхности приклада и только тогда, подышав напоследок на оголенные трехпалой рукавицей, замерзшие уже пальцы, впервые дотронулся до спусковой скобы.