Год нашей войны

Тело подчинялось мне, но сознание помутилось от боли. Каждый взмах крыльев едва не разрывал мышцы живота. Я быстро поднялся на нужную высоту и, взглянув вниз, увидел крохотных людей. Взлетая медленно и плавно, я описал большой круг и оказался над Данлином. Полный размах крыльев дарит настоящую радость — вначале ощущение упругого сопротивления воздуха, а затем легкое скольжение. В конце взмаха мои длинные пальцы-перья касались друг друга в трех метрах под животом. Я наслаждался холодным ветром, который разрезали кисти моих рук-крыльев. Подниматься в воздух тяжелее, чем тащить на себе Тауни. Снова взмах вверх, и простые серебряные кольца на вытянутых пальцах звенят, соприкасаясь. Мой центр тяжести смещается к пояснице, а настоящие руки сложены на груди. Иногда я развожу их в стороны, чтобы сохранить равновесие.

Приложив огромные усилия, я поднялся на высоту, откуда подразделения фюрда потеряли всякую индивидуальность и стали похожи просто на цветные пятна. По рядам основного фюрда прокатилась волна, когда солдаты начали поднимать головы, чтобы взглянуть на меня.

Тараны откатывались назад и снова устремлялись вперед, чтобы сокрушить Стену. Над ней образовались неприветливые потоки теплого воздуха, и я использовал один из них, чтобы взглянуть на Стену поближе. Пяти метров в высоту, она тянулась с востока на запад и напоминала светлую ленту на фоне зеленого лесного полотна. Даже в ясный день с огромной высоты я не сумел бы разглядеть, где она заканчивается. Зато вблизи было заметно, что поверхность Стены неоднородная и не очень уж гладкая, особенно на трудных для Насекомых участках земли и местах недавних сражений. На всем своем протяжении Стена была ровного белого цвета, но имела самую разнообразную текстуру, поскольку Насекомые строили ее из всего, что могли нести или тащить.

Впрочем, присматриваться не имело особого смысла. Истекавшие потом солдаты, орудовавшие таранами, смогли увидеть все досконально, когда после очередного удара Стена начала крошиться на белые, похожие на мел куски размером с кулак, которые до сих пор удерживала вместе застывшая слюна Насекомых. Внутри гладких, подобно изделиям из керамики, осколков, иногда покрытых твердой, как камень, пеной, можно было различить пережеванные ветви деревьев, обломки мебели из разрушенных деревень и покореженные части доспехов. А также панцири мертвых Насекомых, палатки, оружие и детей, пропавших много лет назад. Тут и там виднелись полусгнившие руки, лошадиные хребты, а иногда даже чьи-то лица, сохранившиеся благодаря застывшей слюне. Солдаты фюрда Тауни отодвинули в сторону колючую проволоку и начали лупить в Стену молотами. Торнадо увидел меня и помахал. Я махнул крыльями в ответ.

— Ты можешь заглянуть за Стену? — гаркнул он, когда таран снова поехал назад.

— Да, — крикнул я.

— И сколько там Насекомых? — спросил он.

По ту сторону Стены скопились тысячи глянцевых коричневых тел — каждое размером с человека. Они копошились около ее основания, касаясь друг друга усами-антеннами. Из поземных тоннелей появлялись один за другим новые Насекомые.

— Тысячи. Они…

И тут Насекомые прорвались. Люди Тауни собрались вместе.

— Закрыть! — заорал он.

Тут же поднялась стена щитов. Просачиваясь через пробоину в их собственной Стене, Насекомые сталкивались с раскрашенными во все цвета радуги щитами фюрда, пытались заползти на них и проникнуть дальше. Люди Тауни стояли плечом к плечу, у них были сильные руки, но территория между ними и Стеной быстро заполнилась Насекомыми. Мерзкие твари рвались вперед по головам друг друга, и их челюсти длиной с хороший меч скрипели, соприкасаясь со щитами. Я поднялся повыше, чтобы увеличить обзор.

Солдаты, атаковавшие Стену на одном из двух таранов, были уже в безопасности. Они подняли свои круглые щиты и отступали, пока не укрылись за основной стеной цветных щитов.

Команда второго тарана задержалась всего на минуту, пытаясь вытащить свое орудие из щебня, в котором оно прочно застряло. Но этого оказалось достаточно, чтобы Насекомые прошли сквозь них, словно живая бритва. Я видел, как челюсти одной твари сомкнулись на предплечье солдата, а второй — вцепились ему в горло. Я видел, как двое других воинов остановились, спина к спине, однако волна Насекомых прокатились по ним, и они просто исчезли.

Из-за стены щитов Тауни срубил усики одному из Насекомых, и тот, потеряв ориентацию, набросился на своих собратьев.

Челюсти другого Насекомого, грызшего поверженного человека, застряли между пластинами доспехов. Другой солдат топором отсек их, разрубив тело своего мертвого товарища. Следующим точным ударом он отрубил Насекомому задние ноги. Но и такой хороший воин не мог устоять против потока, отрезавшего его от стены щитов. Крича и задыхаясь, он упал, и усик Насекомого тут же впился ему в лицо, а челюсти заскребли по кирасе. Еще одна тварь прокусила ему колено до кости и тут же потащила несчастного к Стене, где другие заделывали пробоину. Работа кипела вокруг второго тарана, который уже был полностью покрыт быстро твердеющей пеной.