Год наших падений (ЛП)

– Думаю, ничего. Стася вернется, и мы с Хартли притворимся, будто ничего не было. – Я сглотнула. – Меня ждет кошмар, да?

Дана кивнула.

– Сто видов кошмара. – Она уставилась в потолок. – Знаешь, его мама спрашивала меня о вас.

– Серьезно? – Я подалась вперед. – Что именно?

– Мы что-то готовили, и она захотела узнать, – Дана пальцами изобразила кавычки, – «парочка» вы или нет. И так расстроилась, когда я сказала, что нет. А потом добавила: «Умный же парень, но порой такой идиот». Так что не мне одной кажется, что у вас что-то есть.

Я покачала головой.

– Это ничего не значит. Просто его мать не выносит Стасю – и все.

– Как скажешь. – Дана встала. – Идем завтракать.

– Только если пообещаешь не улыбаться Хартли. Я умру, если он решит, что я обо всем разболтала.

– Это будет непросто, но ради тебя я постараюсь.

***

Через сорок минут я, нервничая, заехала следом за Даной в столовую. Я все утро тянула время, чтобы не пересечься с Хартли, так что мы пришли позже всех, и Дана, узнав, что копченый лосось для наших бубликов кончился, стала ворчать.

Как вы можете догадаться, я сразу же нашла взглядом Хартли. Всего один из больших столов был еще занят, и вокруг него сидела толпа хоккеистов с Хартли по центру. Пока я отворачивалась, он успел быстро мне подмигнуть.

– Я все видела, – шепнула мне Дана.

– Перестань, – пробормотала я. – Давай сядем возле окна.

Дана поставила на столик поднос, и я достала газету с кроссвордом, которую мне хватило ума принести.

– Первое по горизонтали. Половина пинты, – прочитала я. – Я бы сказала «стакан», но здесь четыре буквы.

– Я росла с метрической системой, – посетовала Дана. – Что там дальше? – Она откусила кусочек бублика.

– Современный житель Эблы. Шесть букв.

– Сирия! – объявила Дана.

– Сириец, – поправила ее я. Записав слово, я подняла голову и по Даниному лицу поняла, что она подслушивает. – Что? – прошептала я.

– Интересно, что он сказал им всем? – Она указала подбородком на стол Хартли. – Когда его спросили, как он провел ночь в свой день рождения. Не мог же он рассказать им о том…

Я покачала головой.

– Он не станет хвастаться.

Дана медленно кивнула.

– Ты права. Я не совсем понимаю, что между вами двумя происходит, но не представляю, чтобы он начал распускать сплетни. – Она сделала глоток кофе. – Ты для него слишком важна.

Необязательно, подумала я, вспомнив, как он вчера уходил.

– Дана. – Я понизила голос. – Он не станет болтать, потому что такими вещами, как шуры-муры с девушкой в инвалидной коляске, люди не хвастаются.

Она отставила кружку.

– Кори! Не верю, что ты серьезно.

Конечно, я говорила серьезно. На все сто процентов. Парни хвастались только статусными девчонками. Вроде Стаси. Стоило этой мысли сформироваться – и Стася появилась собственной персоной в арочном проеме выхода в коридор. На моем лице, должно быть, отразилось смятение, потому что Дана оглянулась через плечо.

Стася выглядела еще более сногсшибательно, чем мне запомнилось, – если такое вообще было возможно. Ее длинные волосы цвета меда каскадами ниспадали на плечи. На идеальное, как у модели, лицо был нанесен макияж – невиданное дело для столовой субботним утром во время экзаменов. Она была одета в облегающую черную водолазку и клетчатую шерстяную юбку до середины бедра. Ее черные замшевые сапоги на шпильках заканчивались выше колен. А между сапогами и юбкой простирались добрые шесть дюймов гладких, сливочно-белых ног.

Ее чертовых идеальных ног.

В момент, когда Стася заметила Хартли, ее лицо озарилось, и она, вышагивая, точно на подиуме, двинулась к нему через столовую. Весь его столик умолк, и я не смогла отвернуться. Сияя, она обошла его стул.

– Ну что, поцелуй-ка нас, Хартли, – произнесла она тщательно поставленным голосом, что доказывало: она знала, что находится в центре внимания.

В наступившей тишине Хартли передразнил ее:

– Поцелуй-ка нас, Хартли. Вас что, теперь двое? – Его друзья засмеялись.

А потом под взглядами всего столика он отодвинул стул и поднялся. Стася взяла его лицо в руки и прильнула к его губам.

И он ответил на ее поцелуй.

Пока его приятели улюлюкали, он тоже накрыл ее щеки ладонями и закрыл глаза. Поцелуй все длился и длился.

Мир вокруг поплыл по краям, и Дане пришлось ущипнуть меня за руку.

– Кори, – тихо сказала она. – Дыши.

Но это было непросто, потому что мою грудь словно сжали тиски.

– Может, просто уйдем? – спросила она.

Я заставила себя смотреть только на Дану.

– Нет. – Если я встану и выскочу из столовой, то выдам себя с головой. Жаль, нельзя было провалиться сквозь землю.

Дана развернула газету.

– Путешествие на корабле. Пять букв, третья У.

– Хм. – Я заставила свои легкие сделать глубокий вдох. – Турне. Нет – круиз.

– Точно, – сказала она. – А теперь блюдо греческой кухни на букву Г.

– Гирос, – автоматически ответила я.

– Ты на коне.

Я стиснула свою кружку с кофе.

– Я даже не думала. – Я не думала, что будет так больно. Вот, что я имела в виду.

– Ох, милая, – проговорила она. – Дыши глубже.