Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

Конечно, на двадцать пять человеческих лет может выглядеть и эльфийка лет двухсот-трехсот от роду, но в данном случае родство с эльфами можно было смело исключить. Белобрысая девица была похожа на гнома, очень похожа. Только у них бывают лица с излишествами. У кого нос, такой, что на трех человек вполне бы хватило, у кого подбородок, у кого лоб, у кого-то уши. Ладно, уши не на лице  - но очень близко, а у гномов клана Штрудельгольц так вообще рядом друг с другом.

У девицы было сразу всё. Нос, подбородок, комковатый лоб, выпирающие надбровные дуги, плюс маленький, аккуратный горбик. Правда, росточком она была все-таки повыше гнома – где-то по плечо самому дону Текило.

Полукровка?

Весьма возможно…

- Стоять!! – рявкнула девица по-кавладорски. – На меня смотреть! отвечать! не морщиться!!! Кто таков? Что здесь делаешь! Ма-аалчать! Ну вот, - поморщилась девица. – Из-за тебя забыла, что хотела спросить…

- Да забей, - утешающе похлопал иберрец полугномку по руке. – Сейчас вспомнишь.  Дамы, - поднялся вор на ноги. Отвесил общий глубокий поклон, - позвольте представиться. Дон Текило Альтиста. Наше вам, с кисточкой.

Дамы – дон Текило верно истолковал выпирающие из-под кольчуг спереди и сзади спаренные полушария, - скептически смерили его выразительными взорами.

- Да ты гонишь! Что, иберрец? Здесь, на севере? – удивилась девица. – А какого демона ты тут делаешь? Чем занимаешься?

Коронным номером дона Текило всегда была исключительная честность.

- Да так,  преступлениями.

- Ну! – не поверила девица. Перевела что-то своим воинственным сестрам, и те оживились, начали переговариваться, передавая новость. А полугномка тем временем обернулась к иберрцу: - И какими же ты преступлениями занимаешься, дон Текило?  - и так невзначай, аккуратно, девица достала из ножен кинжал и начала ковырять… э-э… чистить ноготки.

Кинжал был отменной гномьей стали. Как и боевой топор, виднеющийся из-за горбика. Дон Текило прикинул стоимость оружия, золотой диадемы, украшающей (да простят куртуазного дона справедливые боги!) голову барышни, перстеньков на ее ухватистых ручках…

- А вот давеча тут дракон летал, - честно и искренне ответил дон Текило. – Вот я его преступления и расследую. Дракон Жарьярь, из Южного Шумерета, окрас темный, возраст солидный, вы его, случайно не видели? – в доказательство своих слов иберрец достал из-за пазухи один из листков, на котором конспектировал показания «свидетелей». – Летом он в Чудурском Лесу разрушил башню мага, здесь, на побережье, едва не потопил буренавскую ладью с полным экипажем…

Девица выхватила из рук дона пергамент, всмотрелась в корявые строки.

Иберрец продолжал, солидно и сурово:

- Жарьярь виновен в охоте за редкими и исчезающими видами рыб, поедании и сожжении двухсот фунтов сырой пеньки, шестисот шкурок соболя, которые буренавцы везли из Водеяра в Уинс-таун…

По-иберрски девица читала медленно, по слогам, шевеля губами. Но, тем не менее, читала. Одолев четыре предложения, еще пошевелила губами, видимо, переводя про себя особо колоритные выражения…и начала ржать.

Хохотала она искренне, самозабвенно, до слез. Упала на спину и  затрясла сапожками от смеха, напомнив жизнерадостного брата Тимофея.

Суровые воительницы наблюдали молча. Дон Текило заметил, что как минимум половина  дам в рогатых шлемах постоянно что-то жует. И почувствовал себя профессиональным пастырем среди стада молочных коров.

Девица, просмеявшись, поднялась, присела на камушек, и в ответ на бульканье особо коровистой помощницы объяснила, над чем смеялась.

Хоть дон Текило не знал языка на котором велась беседа женщин, не понять, о чем рассказала белобрысая полугномка, было сложно. Особо колоритные места девица сопровождала поясняющей пантомимой.

Теперь ржали, падая  и тряся ножками, все остальные.

Лед недоверия, который дамы-воительницы испытывали к случайно обнаруженному крепышу в буренавском кафтане, почивающему под  медвежьей шубой на пустынном берегу,  был сломан.

Похоже, зима наступила, - подумал дон Текило, рассматривая, как плотно вмерз вытащенный на каменистый берег корабль едва не обесчещенных драконом буренавцев. Это ж сколько я выпил…

- Ну вот, значит, рассказали мне буренавские моряки о драконе. Потом я рассказал им о своих встречах с ящерами. Рассказать подробнее?

Девица, назвавшаяся Фаней и намекнувшая, что церемоний не любит, энергично послала истории о драконах подальше.

- Ты, как тебя, Тикалла, нам о моряках рассказывай. Значит, говоришь, у них в трюмах были бочки с вином?

- Были. Но потом куда-то девались…

- Куда? – уточнила Фаня. Дон Текило замялся, не зная, как объяснить.

- Ну… Моряки поискали и решили смотаться в ближайший порт, купить новых. Вот… Починили мачту…

- И что дальше? – ревностно продолжала вопрос Фаня.

Дон Текило поморщился, вспоминания. Починку мачты он помнил. Трудно было не заметить, как рубили сосны, обтесывали их… Запасенных дровишек компании буренавцев, слушавших истории иберрца, хватило надолго.

- Потом… Потом, кажется, появились пираты. Здесь, знаете, полно пиратов с Риттландских островов!