Год палача

– Конечно, вы правы, Александр Михайлович. Но как работать, когда видишь, что все твои труды напрасны из–за кучки мерзавцев, продавшихся бандитам?

– Как работать? Что–то я тебя совсем не узнаю, парень! Главное – работать честно, не делая себе ни в чем поблажек. Тогда будет результат, как бы ни старались продажные сволочи прикрыть своих хозяев. Против них у нас с тобой есть только одно оружие – неопровержимые факты и улики плюс закон. Почему твои подопечные не сели год назад? Да потому, что мы где–то чуточку недоработали, дали слабину, щель, через которую они и ускользнули, хотя и не без помощи… Их покровители тоже не всесильны. Придет время, и они ответят за все, но… Но для этого нам с тобой нужно здорово поработать, не оставив им ни малейшего шанса уйти от наказания.

Полковник откинулся к спинке кресла и устало сказал:

– Ладно, Максим, мы еще поговорим на эту тему, а пока вернемся к делу… – Он достал новую сигарету и закурил, на минуту задумавшись. – С материалами следствия ты ознакомишься, но я хочу сказать вот что… Все эти убийства сулеймановских "бригадиров", безусловно, связаны между собой и имеют какую-то вполне определенную цель. Наиболее вероятная версия: либо Снегов, либо Соломатин решили устранить с дороги своего главного конкурента. Возможно даже, что объединились для совместных действий. Если это так, то баланс сил между группировками уже сейчас существенно нарушен, что, в свою очередь, может привести к обострению борьбы между ними. Город стоит на пороге новой войны между гангстерами. Уверен, что эти убийства – только первые ласточки. Скоро начнется настоящая мясорубка. И еще одно. То, что эти убийства – дело рук наемного киллера, несомненно, но вот один ли он работал? Во всех трех случаях почерк совершенно разный.

– Профессионал редко повторяется, – задумчиво сказал Марьин.

– Да, ты прав… – согласился полковник. – Но если все же перед нами одиночка, то он очень опасен. Надо отдать ему должное, действует весьма изобретательно и не делает ошибок. Никаких следов, никаких улик… Свидетелей тоже нет, по крайней мере пока нет… Знаешь, как взорвали Шараповых? Кто-то облил их машину валерьянкой, и к ней сбежались коты, а сигнализация чуткая. В общем, был концерт на весь квартал, а когда братьям это надоело, они сами же ее и отключили. После чего машину преспокойно заминировали, а утром она взлетела на воздух вместе с ними. Чтобы проделать такое, нужна выдумка и чувство юмора, – полковник усмехнулся и подмигнул Марьину. – Вот так–то, друг мой.

– Вы не шутите? В самом деле – валерьянкой? – удивился майор.

– Какие уж тут шутки?! Экспертиза обнаружила ее на останках машины, да и показания опрошенных жильцов подтверждают это… Теперь ты понимаешь, с кем придется иметь дело?

– Да уж, интересный тип… К тому же неплохой психолог. Такому не нужны напарники, а поэтому он почти неуязвим… – Марьин нахмурился и, помолчав, тихо сказал: – Дохлое дело, Александр Михайлович, и, если честно, не по душе мне заниматься им. Что же получается, вместо того чтобы бороться с бандитами, мы должны их же и защищать? А они в это время будут продолжать терроризировать людей.

– Ты опять за свое?! – раздраженно воскликнул Дедов. – Ведь ты не мальчик, Максим, а ведешь себя… – Он негодующе взмахнул рукой и отвернулся, уставившись в окно. – Мне на молодых–то не хватает времени, а тут еще и "старика" приходится воспитывать…

– Простите, Александр Михайлович, ей–богу, простите… Я все понимаю и сделаю, что смогу, – виновато сказал Марьин, чувствую неловкость за свою несдержанность.

– Ладно, забыли… – тихо ответил полковник и, помолчав, продолжил: –И вот еще что… Киллер киллером, а о своих подопечных не забывай. Возможно, появится что–то новое и интересное в связи с последними событиями. Так что продолжай свои прежние разработки… Я тебя больше не задерживаю. Желаю успеха.

Марьин внимательно слушал доклад Ходакова, ни разу не перебив того вопросом или репликой, а лишь сосредоточенно рисовал что–то на листе бумаги да делал короткие пометки. Старший лейтенант время от времени бросал на него вопросительный взгляд, словно сомневаясь, слышит ли его майор, но тот молчаливым кивком просил продолжать, когда возникала длинная пауза. Доклад был недолог и скуп, как и сама картонная папка с надписью "Дело…", внутри которой лежали десяток листов и несколько фотографий мест происшествий. Ходаков закончил изложение и замолк.

– Это все, Василий?

– Да, товарищ майор.

– Негусто… Впрочем, этого и следовало ожидать, – заметив недоумение на лице старшего лейтенанта, Марьин поспешил пояснить. – Нет–нет, я не имел в виду, что это вина следователя, вы действовали правильно во всех трех случаях. Когда работает профессиональный киллер, да еще мастер своего дела, то, как правило, улик и свидетелей не оставляет… Однако кем бы он ни был, а он все же – живой человек, а не призрак. Значит, хоть что-то да должно остаться. Нужно искать…

Марьин на минуту задумался, а потом вдруг спросил Ходакова:

– Василий, подобное дело у тебя, кажется, первое?