— Ведь это несправедливо, Геката! — тихо произнёс он. — Я понимаю, так устроен наш мир… Но… Но он неправильно устроен. Одна ошибка, и у меня не осталось даже её могилы. Разве так можно? Разве это честно? Ответь, великая богиня Геката! Молчишь…
Трофимов положил к ногам мраморной женщины с факелом в руке четыре красные розы.
«Если я не могу попросить прощения у твоей колдуньи, Геката, то, может, хоть ты простишь меня за неё?»
— Какие красивые цветы!
Саша вздрогнул, раздражённо покосился на невысокую огненно-рыжую курчавую девицу, одетую в потёртый джинсовый костюм. Промолчал.
— Прекрасные розы, — она взяла букет, понюхала. — А пахнут как! Это вам не собачатина. Только почему их четыре? Чётные числа — символ завершённости, покоя, смерти. Разве мы завершили наш путь? Давай сделаем так: одну розу я оставлю здесь, а три возьму себе?
Трофимов, поражённый наглостью девицы, молчал. Но у него не было сейчас настроения ругаться. Он хотел одного — пусть девка заберёт хоть весь букет, но только уберётся отсюда и оставит его одного.
Девушка подождала, потом пожала плечами и пошла в сторону. Ненадолго остановилась, бросила через плечо:
— А на счёт Синички ты убиваешься зря. Её нет в царстве Аида, — и быстрым шагом скользнула за дверь.
Смысл сказанного до Саши дошёл далеко не сразу. А когда дошёл — было поздно. Он заметался по полупустым соседним залам, пугая тихих смотрительниц, хватая за руки встречных женщин, но рыжую девицу так и не догнал.
— Если Синички нет в царстве Аида, значит она жива? Да? — вернулся он к древней скульптуре. — Но где же она тогда? Где её искать?!
— Ты знаешь, где, — прозвучал в пустом зале тихий ответ.
НОЯБРЬ
До полнолуния оставалось четырнадцать дней…
ЭПИЛОГ