Год полнолуний

Купить машину оказалось до удивления просто: Трофимов выбрал на толкучке пятнадцатилетнюю выцветшую «Ниву», которая по техпаспорту значилась зелёной, прокатился на ней до нотариуса; там прежний владелец выписал «генеральную» доверенность, получил полторы тысячи долларов и немедленно смылся, довольный тем, что получил за свою престарелую рухлядь самые настоящие деньги.

Однако Трофимов не считал себя обманутым. Он прекрасно понимал, что машина, теперь — его машина, прошла уже больше двухсот тысяч километров, а вазовские двигатели рассчитаны от силы на полторы сотни, что пороги и днище нужно переваривать, а кузов красить, что «Нива» будет «жрать» масло и бензин, вода из луж будет чавкать под ногами — всё это можно исправить. Главное: он получил вездеход, способный отъездить как минимум пять-десять тысяч километров, прежде чем окончательно развалится. Этого вполне хватит, чтобы найти уютный уголок для Синичкиных переселенцев. А потом посмотрим…

Испытывая вполне понятный душевный трепет от осознания непривычного статуса автовладельца, Саша сел за руль, повернул ключ зажигания — двигатель послушно зарычал, — включил передачу и отпустил педаль сцепления.

Машина чутко слушалась руля, уверенно тормозила, решительно разгонялась, не глохла, не гремела, не «запиналась» в движении, и к своему дому Трофимов подрулил уже с некоторой лихостью.

Антонина Митрофановна покупку не одобрила. «Вот ещё проблему завёл на свою шею», — покачала она головой, взглянув из окна на четырёхколёсное приобретение, и даже спускаться посмотреть отказалась.

Синичка тоже не выказала радости. Она долго ходила вокруг «Нивы», приглядываясь, принюхиваясь, прислушиваясь, и наконец задумчиво изрекла:

— А ты уверен, что она действительно будет ездить?

— Ну, знаешь ли… — вскипел Трофимов, не находя слов от возмущения, открыл пассажирскую дверь и приказал: — Садись!

— Не может быть! — только и выдохнула Синичка, когда машина сорвалась с места.

— Слушай, колдунья, — изумлённо покачал головой Саша, выруливая на Витебский проспект, — ты же почти вечность в нашем мире живёшь, каждый день из окна машины видишь, кем я работаю знаешь. Что же тебя так удивляет?

— Если я с детства вижу, как стрекозы каждый день по небу носятся, это не значит, что я тоже могу летать.

— Почему же ты не удивлялась той, первой поездке на автобусе?

— Там ты управлял большой и мощной, но посторонней силой, а сейчас ты чувствуешь повозку, как часть самого себя. Это всё равно, что… самого себя за волосы поднять!

— Как барон Мюнхгаузен?

— А вы что, и это умеете?!

— Да нет, — рассмеялся Трофимов, — сказка это. Научишься читать, я тебе эту книжку дам.

— Значит, неправда, — улыбнулась девушка и погладила стекло. — Тебе нужно дать ей имя.

— Кому?

— Машине.

— Зачем?

— Я знаю заклинание, которое оберегает коней от болезней. Только для этого нужно имя. Иначе вибрации мира не ощутят заклятия.

— А если конь уже болен? — улыбнулся Саша, вспомнив про дыры, прогнившие в полу, и настоятельно требующие сварки пороги.

— Должен выздороветь, — категорически пресекла намёки Синичка. — Не знаю, насколько это поможет твоей железной лошадке, но живым помогает.

— Пусть будет Чапа? — предложил Трофимов. — И пусть «чапает» по дорогам как можно дольше.

— Ладно, — согласилась колдунья. — Тогда мне нужны две чашки речной воды. Желательно, на берегу реки.

— А можно набрать в бутылку из-под лимонада? В багажнике вроде валяется пустая.

— Две. Одну надо нашептать для наречения именем, а вторую — для заклятия.

— Хоть десять. Сейчас, до Обводного доедем…

Однако при повороте на набережную Синичка насторожилась, заёрзала:

— Сашенька, поехали отсюда, скорее!

Трофимов, пользуясь отсутствием встречных машин, сделал левый поворот, выскочил на Введенский канал, промчался мимо Витебского вокзала до самой Фонтанки, притормозил.

— Что случилось, Синичка?

— Померещилось… — девушка тяжело дышала. — Создатель ощутился… Страшно…

— Ничего. Сейчас пройдёт. — Саша положил было руку ей на колено, но сзади засигналили. Пришлось трогаться дальше.

По Фонтанке Трофимов доехал до Инженерного замка, вывернул на Садовую, перемахнул Кировский мост и остановился на извечно пустынной Петровской набережной.

— Ты как себя чувствуешь?

— Нормально. — Синичка вышла из машины, обогнула вялый зелёный кустарник, облокотилась на высокий парапет набережной. — Какая у вас огромная река. Почти как море. — Девушка обернулась к Саше: — Где твоя бутылка? Давай её сюда.

Получив в руки двухлитровый пластиковый пузырь, Синичка прогнала Сашу подальше, спустилась к Неве, набрала воды, поднялась к машине, несколько минут шептала над открытым горлышком. Закончив чародейство, колдунья обильно полила «Ниву», поймала на ладонь несколько стёкших капель, стряхнула их на три стороны света, поймала ещё несколько, стряхнула за парапет в реку. Что-то пошептала. Потом повторила всё ещё раз с самого начала. Помахала Саше рукой.

— Готово!

— И что мне теперь делать? — спросил, подойдя ближе, Трофимов.