Год после чумы (СИ)

За обеденным столом Меаллан сидел рядом с ней и рассказывал, как на своих первых уроках, с пяти— и шестиклассниками, он отправился на побережье слушать «песню моря». Гертруде тут же захотелось мысленно спросить у Этьена, что он думает по поводу этой вылазки, и в который раз она вынуждена себя остановить, вспомнив, что ментальная связь между ними уже прервалась. Со вздохом она бросила взгляд на стол с учениками Рейвенкло, где Этьен о чём-то оживлённо разговаривал с Элиезером. Меаллан проследил за её взглядом и сказал:

— Этот Этьен де Шатофор отличился сегодня на занятии.

— Не сомневаюсь.

— Он участвовал в Ритуале конфигурации, как я слышал?

— Да. Вложил в неё цель найти способ превращать магглов в волшебников.

— Однако. Теперь я поверю даже в то, что говорят о тебе.

— Что говорят обо мне?

— Что ты решила спасти мир от глупости.

— Не могла же я допустить, чтобы о цели моего ученика сплетничали больше, чем о моей собственной.

— Это правильно. Но всё равно я делаю ставку на глупость. Она окажется сильнее и победит.

— Профессор О’Донован, это только первый день вашего преподавания в Хогвартсе, а вы уже поёте оду глупости! Что же будет дальше?

— Кто поёт? Наш новый профессор, что ли? — вмешался в разговор сидевший справа рядом профессор Маклеод. — Так приходи сегодня вечером в «Три метлы» в Хогсмиде, это дело надо отметить! Там эль отменный.

— Отчего ж не прийти. Пить не буду, правда, но спеть пару песен с захмелевшими профессорами не откажусь.

— Это как же так, пить не будешь? Почему это?

— Я не могу пить хмельного после захода солнца. Гейс.

— Чего?!

— На тебя наложен гейс, Меаллан? — с удивлением спросила Гертруда.

— И не один, — со вздохом ответил тот. — Так что в своей борьбе с магической глупостью ты б посетила Ирландию как-нибудь, а?

После обеда Гертруда отправилась в Хогвартскую совятню, взяла там почтовую сову и вернулась с ней к себе в комнату. Там она развела огонь в камине и настроилась на стихию, чтобы пополнить запасы витальности. Пока она это делала, она перебирала в голове все залы и комнаты ненавистного ей Гринграсского замка. В бальном зале нынче палаты зельеваренья. Кабинет Ричарда опечатан, мой кабинет слишком наполнен дурными воспоминаниями, туда я не ступлю. Про спальни и говорить нечего, как и про подземелья. Гостиные могут подойти, хотя там, скорее всего, кто-то будет. Библиотека может пустовать. Да, пожалуй, библиотека подойдёт лучше всего.

Тогда она написала на чистом листе следующее: «Дорогая Магенильда! Мне срочно нужен свиток о свойствах драконьего рога из французской секции библиотеки сэра Ричарда. Будь добра, отправь за ним кого-нибудь, кто хорошо говорит по-французски: я не помню автора: лишь то, что трактат начинается с описания румынского длиннорога. Свиток перешли мне с совой. Премного благодарна, Гертруда». Свернув послание, она привязала его к лапке почтовой совы, но не выпустила её. Поискав глазами подходящий предмет, она остановилась на огарке свечи и достала палочку. Библиотеку она помнила во всех подробностях и знала, что начнётся при её появлении там, поэтому тщательно выбрала место для перемещения. Произнеся «Портус», она превратила свечу в портоключ, и, прижав к себе сову, прикоснулась к нему рукой. Её комната в Хогвартсе покачнулась и исчезла, и вокруг выросли аккуратные стеллажи и стрельчатые окна библиотеки. Перемещение заняло больше сил, чем она думала, поэтому несколько секунд всё плыло перед глазами, а портрет, перед которым она оказалась, уже узнал её и начал высказываться.

— Драгоценная Гертруда, моя дорогая невестка, какая радость, — одновременно ядовито и медоточиво заговорил портрет Розамунды Гринграсс. — Тяга к знанием снова возобладала в тебе над любовью к супругу?

Тут Гертруда уже полностью пришла в себя и кинула в портрет Силенсио. Надо бы уже сообщить госпоже Гринграсс, что любимый супруг, подобно своей матери, покинул наш мир, но при виде портрета и особенно при звуках его голоса Гертруда не могла сдержать порыв заткнуть ему рот. Потом она открыла одно из окон и выпустила сову, сказав «Магенильда Эвери, Гринграсский замок». Затем она осмотрелась. Стеллажи с французскими манускриптами находились в восточной части библиотеки, где она могла расположиться в кресле или на вершине лестницы-стремянки. Немного поразмыслив, она выбрала второе, забралась на лестницу и наложила на себя Инвизус. Затем принялась ждать. Могут прислать и кого-то другого, подумала она, например, Перенель или кого-то из аристократических домов — там все говорят на французском. Но скорее всего, сюда войдёт всё-таки Седрик де Сен-Клер.