Год после чумы (СИ)

Через минут пять скрипнула дверь, и в библиотеку ступил молодой человек с длинным рыжими волосами, собранными в косу, из чего Гертруда сделала вывод, что это именно тот, кого она ждала. Седрик замер на пороге, огляделся, а потом прошёл прямо к ближайшему креслу и упал в него со стоном. Потом подскочил, направил палочку на портрет госпожи Гринграсс, яростно сверкавшей глазами, и наложил на него Сомниум. Потом снова упал в кресло и достал из кармана небольшой предмет — Гертруде было плохо видно, что это, но она заключила, что это чей-то портрет-миниатюра. Посмотрев на него немного, Седрик спрятал его и достал из другого кармана лютню. Отлично, подумала Гертруда, потенциальный ученик вовсе не спешит искать так срочно понадобившийся ей свиток. Неужели он будет петь?

И Седрик запел, явно импровизируя, песню о том, как ему надоели, надоели зелья. Гертруда хорошо понимала французский и смогла оценить умение придумывать на ходу рифмы и образы. Афористично у него выходит, однако, отметила она, стараясь не хихикать, когда Седрик воспел чуму как самую занудную на свете профессоршу, которая борется с мировой глупостью, перебивая ей хребет скукой. Ещё одно зелье от чёрного мора, пел Седрик, и я полечу в те края, где чума ещё разгуливает по свету, и поцелую её в чёрные персонифицированные уста.

После этого он, наконец, поднялся и стал разглядывать книги в стеллажах. Вскоре он подошёл к французским манускриптам и лестнице, на которой сидела Гертруда. Что ж, пора начинать обучение, решила она. У Седрика в руках по-прежнему была лютня, а палочки не было видно — так что от неожиданности Ступефай в меня не метнет, надо полагать. И всё же…

Гертруда громко произнесла: «Отлично поёте, господин де Сен-Клер». Реакция была мгновенной: лютня в его руках сменилась палочкой с огромной ловкостью, и он пустил Экспеллиармус в то место, откуда раздался голос Гертруды. Но она была готова: перехватила заклинание Седрика своим Фините Инкантатем на лету и пустила в него Петрификус Тоталус второй палочкой. После этого она сняла с себя Инвизус.

— Урок Первый. Если вы подглядываете за кем-то, господин де Сен-Клер, используйте Инвизус. Урок Второй. Не подглядывайте ни за кем. Без крайней необходимости. Что о вас подумают потенциальные наставники?

Полностью лишённый возможности двигаться Седрик тем не менее вполне мог краснеть, что он и сделал.

— Профессор Госхок. Я так рад с вами познакомиться. Enchanté[1].

— Да уж, и в самом деле enchanté, — усмехнулась Гертруда, давая тем самым Седрику понять, что она не только хорошо говорит по-французски, но не пропускает игру слов.

— Я прошу прощения, профессор Госхок. Я… вёл себя недопустимо.

Гертруда сняла с него Петрификус Тоталус и спустилась с лестницы.

— Сильно надоело варить зелья, господин де Сен-Клер?

— Невыносимо, — сознался Седрик. — И, умоляю вас, называйте меня просто «Седрик». Просто я боюсь, что, если вы ещё раз скажете «господин де Сен-Клер», вам станет от этого имени так противно, что вы меня прогоните, даже не выслушав.

— Ну, конечно, прогоню. Я ведь оторвалась от борьбы с мировой глупостью, прилетела сюда, устроила вам тут ловушку только для того, чтобы пару раз произнести ваше изысканное имя и прогнать.

— Я прошу прощения, профессор Госхок.

— Ну, полно извиняться. Вы хотели что-то сказать мне, Седрик. Я вас слушаю.

— Я вот что давно хотел вам сказать. Я когда-то попросил Перенель замолвить за меня слово, чтобы вы взяли меня в свои ученики. Я действительно был бы очень рад, если бы вы меня обучали, это была бы такая честь для меня. Но я теперь осознаю, что обнаглел, и что у вас столько дел — мировая глупость и всё такое — да и я вообще-то упрямый и нерадивый, короче говоря, чтобы долго не морочить вам голову, я передумал. Но я очень благодарен за первый урок, который вы успели мне преподать. И за второй тоже. Я их не забуду. Разрешите теперь вас покинуть? Если вам, конечно, уже не нужен тот свиток, за которым меня послали.

Он стоял перед ней, высокий и стройный, сверкая своими ореховыми глазами, в которых светилось упрямство и ещё что-то, что Гертруда не смогла определить, с лютней и палочкой в руках. О Мерлин, я же его задела за живое! Упрямство зажглось и в ней самой: не дам я ему уйти просто так, решила она.

— Акцио трактат Бурро! — сказала она, и свиток тут же выпорхнул из шкафа и лёг ей в руку. — Пожалуйста, отнесите это Магенильде, а потом вернитесь, сославшись на то, что вы нашли в библиотеке интересный трактат о чуме и хотите его прочесть. Не думаю, что она станет возражать. Я буду вас ждать — у меня есть к вам несколько вопросов.

Седрик учтиво поклонился, взял свиток и ушёл. Когда он вернулся, Гертруда ждала его, забравшись с ногами на широкий подоконник высокого окна. Он немного помешкал и залез туда и сам, примостившись в противоположном его конце.