Год собаки

Как спасение, я снова увидел под ногами канализационный люк. Но открыть его не удавалось. Он был заблокирован. Кто-то учёл и это. Какая-то сила не давала сдвинуть его с места. Это был конец. Я упал, и встать больше не было сил. Вокруг бушевала огненная буря, и люди сполна получали за свои прегрешения, и похоже не только за свои, но и за весь свой род, за всех своих предков. И я понял, что зло и злодеяния не остаются безнаказанными.

Я лежал, и смотрел как земля покрывалась пеплом, это был страшный суд, апокалипсис. Один из люков впереди задрожал, и начал подпрыгивать, какой-то парень, он находился ближе всего к нему, подполз и провалился в него. Мне уже ничего не хотелось, я уже ни о чём не думал. И я никогда не пойму, почему я пополз к этому люку и как вообще дополз. Это был не инстинкт, возможно это была судьба, а скорее всего просто везение, потому, что к этому люку ползли многие и по многим. Но я дополз и нырнул в него.

Глава 6

На удивление я очнулся на чистейшем и гладком полу. Первая мысль была, что я по-прежнему жив. Вторая, что это не коллектор. Вокруг меня лежали люди, кто-то забытьи, кто-то подавал признаки жизни. Ощущения словно притупились, или ещё не вернулись. Душу по-прежнему переполнял страх, сковывающий ужас, но вокруг было так тихо, и никаких следов происходящего на поверхности ужаса. Мягкий свет освещал нас, за ним простиралась тьма, не видно было ни стен, ни каких-либо границ, казалось, что ничего больше не существует во всём свете.

Боли я не чувствовал, точнее физической, а вот душа, болела так, что я понял, что она у меня действительно есть. Она ныла, саднила, дрожала, она страдала. Я вспомнил, что произошло и слёзы схватили за горло. Мне было жаль нас, людей, о чём мы думали раньше? Так вот он какой, этот последний день на Земле… Утром ещё шёл дождь, мы ушли со склада, затем привал под мостом и апокалипсис… Один за другим возникали вопросы, что это за существа уничтожавшие всё вокруг? И существа ли это? Машины, боги? Кто из родных и близких жив? И вдруг…

Казалось, что меня уже ничем нельзя было удивить, но тьма распалась на силуэты, и нас окружили. Нас окружили похожие на людей, но гораздо большие машины. Машинами я их посчитал потому, что ничем живым от них не веяло. Бесшумные, и всем своим видом внушающие силу и страх, они возвышались над кучкой беспомощных людей. Вместо голов у них был пар или дым. И я понял, что перед нами виновники происходящего, нам повезло их увидеть. В голове мелькнула смешная мысль, воспитанная фильмами, что это «просто инопланетяне», и можно перебить их и захватить их корабль, но тут в дыму, вместо их голов возникли очертания черепа и двух перекрещивающихся костей, почти как у пиратского Роджера. Это был сигнал нам, чтобы мы не двигались. И сразу стало понятно, что против них мы беспомощны, и с нами могут сделать всё, что захотят. Страх и ужас с новой силой овладели нами, и мы осознали всю свою жалкость и беспомощность. Покорно ждали мы своей участи и не сомневались, что она будет ужасна, она будет такой, какую мы заслужили.

Но свет стал сгущаться, ускоряться, материализоваться, с ним начались какие-то метаморфозы, и вокруг нас, один за другим возникли какие-то существа.

Они были великолепны. Ослепительные, сияющие, переливающиеся радугами, источающие любовь, свет и спокойствие. Это были существа высшего порядка. Это была не просто жизнь, а невероятная красота, откровение… Нечто такое, что одним своим существованием оправдывало всё на свете. Это был другой уровень, выше жизни, то что нам, людям невозможно понять, за гранью реальности, это можно только почувствовать, и то лишь малую частицу. И я почувствовал любовь. Это было совершенно новое чувство, словно я научился дышать, или среди моих основных чувств родилось самое главное, выше всех моих мечтаний и ожиданий.

Они так сияли, что кроме их силуэтов ничего нельзя было различить. Этому свету подчинялись машины, подчинялись мы, ему подчинялось всё вокруг. И я подумал: «Наверное, зерно упавшее в землю, прорастает в кромешной тьме, чтобы потом увидеть свет. Оно чувствует его, оно стремится к нему. Так и мы должны расти, терпеть, но самое главное прорасти чтобы потом увидеть этот свет. Этот свет и есть самое главное. То, к чему мы все должны стремиться.»

Но долго размышлять мне не пришлось. Существа расступились, образовывая коридор, и все мы пошли по нему. Среди людей я заметил и Василия Анатольевича, и вспомнил, как однажды мы спасли щенка, которого кто-то хотел задушить. Для щенка мы были высшими существами, он был напуган, и не сразу успокоился и начал нам доверять. И вот сейчас я почувствовал себя таким же щенком.