Год собаки

Первым появился Джулиус. Мы с женой подарили его дочке. Право, не знаю в жизни родителей более счастливой минуты, чем когда вручаешь своему малышу маленький пушистый комочек с широко распахнутыми глазами — щенка. До сих пор помню лицо дочери: порой я забываю, какой сейчас день недели, но изумление и восторг в ее глазах не забуду никогда.

Итак, собаку я купил для дочери, но через некоторое время она увлеклась компьютерными играми, потом — коллекционированием кукол в пышных нарядах, и как-то вдруг оказалось, что выводить щенка на улицу морозным зимним утром приходится мне. Так Джулиус стал моим псом. Мы привязались друг к другу сразу — и навсегда.

Год спустя заводчик Джулиуса позвонил мне и пригласил нас с дочкой приехать посмотреть на новый помет. «Просто посмотрим», — заверил я недовольную жену. Разумеется, домой мы вернулись с золотистым крохой Стенли. Джулиус вначале встретил нового питомца подозрительно и недоверчиво, боясь увидеть в нем соперника, но уже через пару дней два лабрадора полюбили друг друга так же крепко и беззаветно, как я их, а они — меня и всю нашу семью, да и всех, с кем им приходилось иметь дело.

Наши отношения с самого начала сложились счастливо и с годами становились все крепче. За несколько дней оба пса выучили всю собачью премудрость: где спать, что есть, как вести себя в доме. Наши стили жизни, если можно так выразиться, полностью совпадают. Оба лабрадора не любят суеты и зряшной беготни, оба презирают обычные собачьи занятия — охоту на кроликов и белок, копание в земле и порчу мебели, — предпочитая вместо этого ласкаться к соседским детям, наблюдать за тем, что происходит в мире, или просто лежать у моих ног и размышлять о чем-то своем.

Утром никто из собак не шевелится, пока я не заворочаюсь под одеялом: только тогда они прыгают ко мне в постель за утренней порцией ласки. Пока я встаю и одеваюсь — тихо и смирно сидят под кухонным столом, пожирая гипнотическим взглядом пустые миски, словно надеются, что там сама собой образуется еда.

После завтрака мы отправляемся на неторопливую прогулку по нашему приветливому пригороду. Каждое бревно, каждый камень на дороге надо внимательно исследовать. Это единственный вопрос, в котором мои псины не признают компромиссов: пока все сверху донизу не осмотрят и не обнюхают, с места не сдвинутся. И пусть мимо хоть кролик пробежит (как порой и случается) — даже глазом не моргнут!

Примерно с полчаса Джулиус и Стенли занимаются своими собачьими делами, а я тем временем обдумываю предстоящий день, размышляю о том, что и как сегодня напишу. Тишину и спокойствие наших ранних прогулок нарушают лишь друзья и поклонники — от приятелей-собачников до водителей школьных автобусов.

Хотя лабрадоры — охотничья порода, дождя и снега мои неженки не переносят: чуть с неба закапает — мчатся под ближайшее дерево, а оттуда, поджав хвост, трусят домой.

Наступает время работы. Я готовлю собакам по сандвичу: две большие собачьи жвачки из воловьей кожи, а между ними — толстый слой арахисовой пасты. Джулиус и Стенли несут свое угощение на задний двор и неторопливо, с достоинством воздают ему должное.

Поели — теперь можно и поспать. В теплую и ясную погоду собаки большую часть утра предпочитают дремать во дворе. Если день пасмурный — они приходят ко мне в кабинет и укладываются под столом, один у левой ноги, другой у правой. Если захочу, могу погреть ноги в их густой шерсти — они возражать не станут.

Мне никогда не приходилось повышать голос на собак или выгонять их из комнаты. Джулиус и Стенли — на редкость удобные компаньоны. Заслышав мелодичный сигнал, возвещающий о загрузке компьютера (я непоколебимый приверженец «Макинтоша»), они падают на пол, словно подстреленные, и не двигаются, пока я не выключаю монитор — только тогда неторопливо и аккуратно встают, готовые к новой прогулке.

Приблизительно через год нашей совместной жизни Джулиус и Стенли стали неотъемлемой частью нашей семьи, так что мы уже не мыслили себя без них. Для писателя два тихих и терпеливых компаньона — настоящее благословение божье. Псы охраняют меня от одиночества и не дают мне засиживаться за письменным столом. После обеда мы обязательно проходим тем же неторопливым шагом еще пару-тройку километров.

За день Джулиус и Стенли получают немало собачьих лакомств, свиных ушей, сушеных и пахучих говяжьих внутренностей; а сколько собачьего печенья и разных лакомых кусочков — не пересчитать.

Конечно, я их балую, но мне для этих ребят ничего не жалко, как и им — для меня. Я стараюсь вознаградить их за любовь и преданность, хотя прекрасно понимаю, что это и не нужно и невозможно.

Есть у них любимые и нелюбимые занятия. Джулиус, несмотря на свое охотничье происхождение, настолько равнодушен к дикой природе, что способен задремать в шаге от кроличьей норы в саду. А Стенли обожает гонять мячик и по нескольку раз в день тянет меня за штанину и покусывает за мягкое место, приглашая присоединиться к любимой игре.