Год спокойного солнца

Американский писатель оказался семидесятилетним, но крепким еще, подвижным негром, одетым слишком ярко. Светло-коричневый клетчатый пиджак, желтая рубашка и малиновый галстук с изображением крепостных башен и пальм, перстни с камнями, особенно один — с крупным янтарем — все это притягивало взгляд, отвлекало в разговоре. С ним была супруга, пожилая негритянка, седая, благообразная и тоже одетая не по возрасту — в светлый брючный костюм, с цветастой косынкой на шее. Мистер Фрэнк Пэттисон, миссис Джозина Пэттисон, — представил их переводчик.

Казаков назвал себя и представил присутствующих — начальника передвижной механизированной колонны Кирилла Артемовича Сомова и корреспондента местной газеты Марата Назарова. Гости церемонно поклонились каждому.

Сомов, который привез иностранцев, подмигнул Марату, но тот сразу же отвел взгляд.

— Мне сказали, что вас интересует обводнение пустынных пастбищ, — начал Казаков, заметно волнуясь. — Предлагается такая программа: скачала я введу вас в курс нашей работы, вместе с Кириллом Артемовичем ответим, как сможем, на ваши вопросы, а потом поедем на пастбища, туда, где мы строим водозаборные сооружения. Здесь недалеко. Не возражаете?

— Йес, йес, — широко улыбаясь, закивал Пэттисон.

— Тогда так… Давайте вести беседу без церемоний, по-дружески, за пиалой чая, — вновь заговорил главный инженер и вопросительно посмотрел на переводчика, одновременно жестом приглашая гостей отведать угощения.

— О, йес! — снова воскликнул американец, едва услышав перевод, и добавил по складам: — Дру-жес-тво.

— Вот и отлично, — облегченно кивнул Казаков. — Значит, о пастбищах… Их у нас, вон сколько, он оглянулся на висящую на стене карту, и Пэттисоны сразу же повернули головы. — Почти тридцать девять миллионов гектаров пустынных пастбищ. Причем подавляющее большинство территории относится к сухой и очень сухой зоне. Условия сложные. Но у нас каждый чабан со школьной скамьи знает слова Мичурина…

— Ми-чу-рин? — переспросил американец и с помощью переводчика записал фамилию в свой блокнот.

— …знает слова Мичурина о том, что мы не можем ждать милостей у природы, взять их у нее — наша задача.

— О! — снова воскликнул Фрэнк Пэттисон, записывая, потом стал что-то быстро говорить по-английски.

— Сказано красиво, даже очень, но не слишком ли воинственно? — объяснил переводчик. — Природа не любит, когда ей наступают на горло.

Казаков усмехнулся вскользь, сразу же сделав серьезное лицо, боясь, что гость превратно поймет его.

— Брать у природы ее богатства — не значит наступать ей на горло, — проговорил он без нажима. — Во всяком случае — не всегда значит. Наступать на горло вообще не в наших правилах.

Записывая его ответ, мистер Фрэнк не поднял головы и не улыбнулся.

— Природные условия Каракумов продиктовали главное направление животноводства, — продолжал Ата Казакович, поглядывая на переводчика, давая ему возможность передать все как следует. — Это отгонное овцеводство. Круглый год в Каракумах выпасаются овцы различной породы, прежде всего каракульской. В прошлом овец пасли самым примитивным способом: перегоняли с места на место в поисках корма, рыли колодцы — и все без системы, без учета особенностей территории. Падеж был велик. Теперь животноводство ведется на научной основе. Составлена «Схема комплексного освоения пустынных пастбищ». — Он ладонью прихлопнул размноженные на ротаторе, переплетенные, с истрепанными, замусоленными углами листы голубоватой бумаги. — Тут многое предусмотрено — и строительство новых водозаборных сооружений, и улучшение приколодезных песков, и фитомелиорация ухудшенных пастбищ, и другое, что позволит за тридцать лет заметно поднять овцеводство.

Улыбка снова осветила лицо Пэттисона. Он сказал, сверкая перламутром зубов:

— Вы настолько уверены в себе, что решаетесь планировать работу в пустыне на тридцать лет вперед?

— Работа такого рода не терпит суеты, — ответил Казаков. — Чтобы образовалась пустыня, ушли миллионы лет. Преобразования не сделаешь за одну пятилетку. А что касается уверенности, то почему же ей не быть? Каракумский канал построили, создали новые хозяйства, разбили хлопковые поля, насадили сады, нефтяные и газовые промыслы действуют… Почему же пастбищам оставаться неизменными? Захотеть только надо.

— Я видел Каракумский канал, — быстро кивнул Пэттисон. — Это действительно грандиозно.

— Ну вот! — обрадовался Казаков, но засмущался своей горячности, стал расправлять загнувшийся угол «Схемы». — Конечно, здесь намечен очень большой объем работ, придется много попотеть. Но уверен — все намеченное сделаем.

— Мне тоже хотелось бы в это поверить, — выпятив толстые губы, вставил американец и вдруг засмеялся: — Простите, мне вспомнилась забавная история. Когда Амундсен собирался в Арктику и приготовил ружья против белых медведей, ему сказали, что белый медведь никогда не нападает на человека. Великий путешественник ответил: «Я-то это знаю, но не уверен, знает ли это белый медведь». Еще раз простите, но знает ли пустыня, что вы хотите ей добра?

Вежливо улыбнувшись, Ата Казакович возразил: