Год теней

Наконец я услышала шаги Маэстро в коридоре, потом на кухне, а затем он вошёл в свою комнату. Пора. Я подождала, сколько смогла выдержать, и осторожно выбралась из постели. У двери я остановилась и позвала:

– Нонни.

Она в полусне что-то пробормотала.

– Я сегодня провожу спиритический сеанс. Помнишь, мы о нём говорили? Но ты можешь остаться здесь. Спокойной ночи. Всё будет хорошо.

– Принеси мне редиски.

– Обязательно.

В коридоре я держалась поближе к стене. Я была в одних носках, и бетонный пол холодил ступни.

Что-то потёрлось о мою ногу. Я чуть не вскрикнула, но вовремя увидела в темноте два зелёных глаза и с облегчением вздохнула:

– Игорь, перестань подкрадываться исподтишка.

Кот вскинул голову.

– Не смотри на меня так. Я серьёзно. – Собирая храбрость в кулак, я двинулась дальше к комнате Маэстро. Это несложно: нужно просто проскользнуть к нему и, пока он спит, выдернуть один волос из его густой шевелюры.

Но подойдя к двери и положив руку на ручку, я застыла. На фоне обычной музыкальной мелодии – он всегда спал с включённой музыкой – я расслышала странный звук.

Похоже на плач.

Что за ерунда? Маэстро никогда не плачет. Он весь состоит из камня, цифр и гнева, а по большей части из музыки – холодной, бесчувственной музыки, исторгаемой металлическими трубами.

Но я отчётливо слышала рыдания. У меня закружилась голова: Маэстро произносил имя «Кара».

Так звали мою маму.

– Кара, пожалуйста.

Я быстро вернулась в кровать и, как ни зажимала ладонями уши, никак не могла избавиться от звучащего в них плача Маэстро. В конце концов Игорь забрался мне на руки, и я выдернула чёрный волос из его хвоста. Придётся воспользоваться заменой.

В полночь я услышала стук в дверь, ведущую на парковку, толкнула её, и в коридор, освещённые со спины лунным светом, вбежали Генри и Джоан. От здания отъезжало такси. В городе было темно и тихо, горели только окна высокого офисного здания, где всё ещё работали какие-то неутомимые трудяги.

– Удалось незаметно сбежать из дома? – спросила я гостей.

– Запросто, – отмахнулся Генри.

– Ага, – кивнула Джоан. – Папа спит как убитый. Ты видела – сегодня полнолуние. Лучшее время для спиритических сеансов, всё выходит особенно впечатляюще.

Я закрыла за ними дверь и повернула замок.

– Сюда.

– Надеюсь, вы подготовили всё необходимое? – спросила Джоан из темноты у меня за спиной.

Луч карманного фонарика плясал впереди нас.

– Свечи, благовония, спички, – перечислила я.

– Перо, миска, – продолжил Генри.

– А я принесла доску для сеанса, – заговорщицким тоном сообщила Джоан. – И два волоса.

– Да, я тоже, – быстро добавил Генри.

Джоан решила проводить сеанс на сцене – по её мнению, орган должен создавать нужную атмосферу. Я провела туда ночных гостей окольным путём, чтобы они не видели подробностей моего скудного быта.

Когда вошли в зрительный зал, Джоан схватила мой фонарик.

– Ух ты, – прошептала она, – изумительно! – Она обежала зал, направляя свет на балконы, на мерцающие трубы органа.

Мы вышли на середину сцены. Джоан зажгла свечи и приготовила курильницу для благовоний. Из своей сумки вытащила бутылку воды, наполнила принесённую Генри миску и пальцем нарисовала в воздухе над водой крест.

Я постаралась сдержать смех. Поскольку Джоан не была священником, я сомневалась, что от этого креста будет какой-то толк.

У меня засосало под ложечкой. Явятся ли привидения? И какими они будут – добрыми или злыми? И так ли это просто – общаться с призраками? Я оглядела тускло освещённый зал. Из всех углов тянулись тени. Когда Джоан зажгла свечи, тени заплясали.

Генри прошиб пот. Я удивилась: неужели и я выгляжу такой же нервной?

– Садимся в круг, – сказала Джоан. – Оливия, ты сюда, а Генри рядом с тобой. Поближе, чтобы можно было взяться за руки. Я сяду напротив.

Я села, хмуро глядя в пол. Может, поплевать на ладони, чтобы никто не захотел держаться со мной за руки?

– Волосы, – скомандовала Джоан, протягивая руку, и, получив волоски, бросила их в миску с водой. – Перо.

Генри отдал ей облезлое голубиное перо. Тогда Джоан села и расположила миску и перо посередине между нами.

– Теперь нужно поместить в круг свои личные реликвии, – велела она, вытягивая руки вперёд, – и рассказать, почему мы их выбрали. Я первая. – Она положила рядом с пером крошечную тряпичную куклу. – Это Магда. Мне сшила её бабушка, когда я была маленькой. Она напоминает мне о семье и взаимовыручке и вызывает сильные положительные эмоции, которые отгоняют злых духов. – Джоан с улыбкой погладила Магду по голове. – Теперь ты, Оливия.

Из темноты на сцену с любопытством выбрался Игорь. Он словно удивлялся: «Оливия, что ты делаешь? Что всё это значит?»

Выражение его глаз заставило меня нервничать ещё больше, но я вынула свою реликвию.

– Это мой альбом для зарисовок. Я ношу его с собой повсюду и храню в нём все свои рисунки.

– И?

И мне подарила его мама, сказав, что очень важно иметь мечту. Мечты подсказывают нам, кто мы есть, и помогают справиться с неприятностями. Я взглянула на Джоан:

– И ничего. Это всё.

Джоан вздохнула:

– Генри?