Год тигра и дракона. Живая Глина (СИ)

   Вода окончательно остыла, а угасшая было ревность отрастила вдруг ледяные шипы и вонзила их в сердце Сян Юна. Тому, чтобы осатанеть, многого и не требовалось.

   - Значит так! - по-тигриному взревел он. – Сейчас вы отойдете за ширму, я оденусь и мы поговорим не как эти ваши небесные звери и ловцы, а как люди.

   - Я...

   - За ширму – я cказал! - проорал чусец и с пугающей легкостью отломал кусок доски от края бадьи, чтобы даже до небесного существа дошло – с ним сейчас шутки плохи.

   У Тьян Ню словно пелена с глаз спала. Она ахнула, закрыла лицо ладошками и порскнула к выходу, а не куда сказано – за ширму.

   - Мин Хе, держи её, не отпускай! Госпожа хочет поговорить о Пэй-гуне? Да запросто! Обсудим, чем гостя дорогого станем потчевать, а заодно придумаем, как его сподручнее убивать. Всё-всё обсудим! Сейчас-сейчас! - выкрикивал Сян Юн в запале. Ноги никак не могли попасть в штанину исподнего, завязки отрывались с «мясом» сами по себе, а шеньи оказался вообще вывернут наизнанку. Сражение с одеждой убавило пылу, но и только.

   - Мин Хе,ты держишь госпoжу?

   - Держу!

   - ревосходно.

   Ординарец и вправду держал. Загородил собственным распростертым на ковре телом вход в шатер, впился обеими руками в длинную полу ханьфу и орошал светло-зеленый в разводах шелк слезами отчаяния. виновница переполоха дрожала всем телом, до конца осознав весь риск своей выходки. И оба были такие несчастные,такие поверженные и сдавшиеся.

   - Тьфу на вас, – вздохнул Сян Юн в сердцах.

   Гнев покинул его так же внезапно, как нахлынул, оставив пoсле себя, как после пожара, лишь стынущие угли грусти. Движением руки он выгнал Мин Хе прочь и, не без сожаления покосившись на уютное одеяло, устроился за низким рабочим столом. одпер тяжелую голову рукой и молвил печально.

   - Мне грустно, Тьян Ню. Знаете же, что я и пальцем не посмею вас тронуть, а все равно так жестоко провоцируете. Я очень несдержанный человек, я зачастую не властен над самим собой. Я не смею даже поцеловать вас, хотя, пoверьте, мне этого хочется больше, чем жить и дышать. У вас нет совести, небесная госпожа, вот что я скажу. Да садитесь уже, не стойте!

   Та послушалась, но, как видно, не сдалась.

   - Вы теперь не убьете Лю Дзы? – спрoсила девушка с надеждой. - Пообещайте мне, mon g'en'eral.

   И так трогательно прижала к груди сложенные лодочкой ладони. Вот как было на неё злиться? Никак.

   - Не могу этого пообещать, – честно признался Сян Юн.

   - Но почему?

   - Ну, например, потому, что вы уже несколько раз пообещали не вмешиваться в нашу войну со своими небесными... стратагемами и не сдержали слова. Разве нет?

   Собеседница вызывающе вскинула голову.

   - Тогда я cделаю так, что бы он не приехал в Хунмэнь.

   - Сдeлайте, - пожал плечами чуский полководец. - Получится – ваша взяла. Но больше не пытайтесь застать меня врасплох. Это нечестно. И до тех пор, пока я не войду в Санъян, не попадайтесь мне на глаза. Так будет лучше для всех.

   - Это еще почему?

   Он низко склонил голову, закрыв лицо влажными спутанными волосами,и глядел из-за их завесы, точно тигр из тростниковых зарослей – диковато и тревожно.

   - Моим глазам и сердцу будет больно.

    Тьян Ню вдруг лукаво улыбнулась:

   - А как же «без неё пред очами мне хватит дня неизбывной тоскою сойти с ума»? есня солгала?

   - нестрашно, я и так уже спятил от любви. А вы? Вы ведь любите меня? - спросил, он почти задыхаясь.

   Призывно звякнула подвеска в ее мягких, похожих на птичьи перья, волосах. Девушка склонила голову на плечо, глядя на бешеного князя с какой–то горькой нежностью.

   - А вы как думаете, mon general?

   В этих словах уже содержался весь ответ. И это было нестерпимо, как ожог горящей головней. Эта невозможная женщина снова играла с огнем.

   - Так! - рыкнул Сян Юн. - Немедленно отдайте цветок и уходите!

   И уже потом, когда oстатки благоразумия увели небесную деву прочь из его шатра, прижал к пересохшим губам измочаленные лепестки. Вот она, польза от букетов!

   Сыма Синь