Год трёх царей

…Народу собралось немало — родня обвиняемых и пострадавших, проскользнувшие неведомо как светские хлыщи и зеваки, чины Министерства путей сообщения — едва ли не четверть зала — Витте велел придти им дабы как он выразился преподать урок соблюдения технических норм и того — что может случиться с теми кто их не уважает… Пара иностранных послов с переводчиками — датский и кажется греческий. Еще какие то иностранцы. Пресса — ее впрочем было немного — десятка два репортеров из особо отобранных Плеве газет. «Новое время», «Правительственный вестник» «Нива»… Даже два фотографа с переносными камерами — не Америка чай; в той в судах снимки делать воспрещается, отчего и держат художников умеющих быстро рисовать.

Само собой щелкоперы коим не выдали пропусков уже возмущались — но ни царь ни министр не реагировали.

Процесс как положено в России гласный и открытый — а что не всем допускается придти — так Сенат он не безразмерный. Опять же не цирк и не театр — дело серьезное — еще «Синий журнал» и «Будильник» бы пожаловали…

Скамью подсудимых ограждали символические плюшевые канаты наподобие тех что используют в театральных залах. Кроме них подсудимых окружали жандармы при тесаках — но была еще некая невидимая грань что отделила этих еще формально свободных людей от прочего мира — и они это кажется, ощущали.

Публика впрочем больше смотрела не на них а на царя — сидевшего на верхнем ярусе. Сюда он прибыл без свиты — только с лейб-конвоем. Полковник Кауфман отобрал для ближней охраны лучших стрелков — у каждого в кармане шинели наготове французскийревольвер-самовзвод. Конвой дежурил также снаружи и в коридорах. Были само собой и филеры высматривавшие возможных заговорщиков — готовясь в любой момент взять типа с подозрительным свертком или портфелем. Но таких не было — да и агентура постаралась распустить слухи что царь на суд не явится — ибо намерен проинспектировать Кронштадт.

Но император не мог не придти на вынесение приговора — слишком много сил он потратил чтобы этот процесс состоялся — и слишком много от этого процесса зависело.

Родня подсудимых пришла конечно далеко не вся… Он заметил только жену барона Таубе виденную им раньше мельком — и при ней двое старших детей. Еще он отметил невысокую миниатюрную блондинку примерно за сорок и рядом — рыжеволосого юнкера. Это была незаконная жена генерала Черевина — вдовая купчиха Ксения Фарб, бывшая балерина — и с ней — её сын от генерала — признанный особым указом погибшего царя. Неподалеку от них подчеркнуто не смотря в их строну обмахивалась веером дама под вуалью — нынешняя метресса генерала графиня Радзивилл. Но взгляд Георгия остановился не на них а на чистенько хоть и бедно одетой старушке в платочке и черном салопе. Сидевшая на первом ряду она подслеповато смотрела на подсудимых. Как знал император, это была матушка одного из отцовских егерей чье имя он не мог вспомнить — потерявшая единственного сына. Муж ее — гвардейский унтер — погиб под Рущуком и прошение несчастной дошло до отца — и он приказал взять сына старого солдата на дворцовую службу — на беду как оказалось.

Но вот шум в зале смолк…

Из дверей совещательной комнаты в зал один за другим вышли члены особого присутствия и при их появления обвиняемые поднялись не ожидая слов пристава…

Председатель поднялся на кафедру и раскрыв бювар с золотым тиснением начал читать.

«По указу его императорского величества, и согласно резолюции Государственного совета — разносилось под куполом, — Правительствующий сенат, в особом присутствии в составе:

Господин первоприсутствующий: Гольтгоер, Михаил Фёдорович — Председатель Особого временного присутствия.

Господа сенаторы: Даневский, Пий Никодимович, Биппен, Николай Николаевич, Змирлов, Константин Павлович, Ренненкампф Константин Карлович, Бер, Дмитрий Борисович,

Делянов Иван Давыдович… В присутствии Гуссаковского, Пётра Назарьевича — обер-секретаря за обер-прокурорским столом в Первом департаменте Правительствующего Сената…

В присутствии присяжного поверенного Герке, Августа Антоновича защитника… Присяжного поверенного Плевако Федора Никитича… Присяжного поверенного Рейнгольда…

Да — у всех были правозаступники — новое время новые песни!

Лучшие петербургские адвокаты — умница Герке — не побоявшийся защищать первомартовцев, златоуст Плевако — только вот они не помогут.

…Заслушав обвиняемых и защиту и рассмотрев представленные доказательства…

…Рассматривал дело о товарище министра внутренних дел, генерал — лейтенанте Петре Александрович Черевине, дворянине Николае Андреевиче Кронеберге, дворянине Александре Петровиче Хлебникове, дворянине Владимире Александровиче Кованько, бароне Павле Павловиче фон Гане, адмирале Константине Николаевиче Посьете, инспекторе движения императорских поездов бароне Александре Васильевиче фон Таубе, главном инспекторе железных дорог тайном советнике бароне Кануте Генриховиче Шернвале, мещанине Иване Васильеве, преданных суду Особого присутствия на основании 998 статьи Устава уголовного судопроизводства…