Год в гареме Дубая. «Золотая клетка»

– Да, так принято. Брак должна одобрить семья, иначе получится, что человек пошел против ее воли. А главная у нас в семье мама. Отец далеко и доверяет ей в таких вопросах, знает, что она строго соблюдает традиции, никому не позволит поступить неправильно.

– Расскажи о ваших родителях.

У шейха Муслима много детей, по нашим меркам очень много – больше тридцати. Причем никаких наложниц, только жены. И никогда больше разрешенных Кораном четырех, он просто разводился с одной, чтобы взять другую.

Отдав дань деторождению, какая-то из жен покидала супружеское ложе, ее место занимала более молодая. Получившая развод супруга оставляла детей их отцу и получала полную свободу и роскошные отступные.

Меня такой факт покоробил:

– Как мать может оставить детей ради призрачной свободы?!

Салима возразила:

– Во-первых, отец всегда оговаривал это в брачных контрактах. И не он один – так поступают все. Разве у шейха Дубая Мухаммеда не так? У него детей не меньше, а жены сменяют одна другую.

– Бог с ним. Скажи, а ваша мать также?

– Разведена ли? Нет, она первая и старшая жена, у них контракт иной. К тому же у мамы слишком хорошая родословная.

Я вспомнила рассказ Асият о благородной крови матери Сауда.

– Но родители живут отдельно?

Салима нахмурилась, видно, это была открытая рана семьи.

– Шейх отдает предпочтение своей нынешней второй жене, хотя вообще-то она восьмая, и ее сыну Мансуру. Ты услышишь это имя.

Я кивнула, уже слышала. Это главный соперник Сауда в борьбе за трон.

– Мама не захотела воевать во дворце и даже бывать на разных мероприятиях рядом с той, что не бережет традиции и не считается с древностью рода, и уехала в Дубай.

Ясно, обиделась на мужа, предпочитавшего другую.

– Давно вы здесь?

– Давно. С тех вор, как шейх стал больше замечать своего третьего сына. Мама забрала всех нас и поселилась сначала в здешнем дворце, но там тесно, а потом на Пальме Джумейра. Там у нас большой дом, целый дворец только для нас – мамы, братьев с семьями, тетями и моими сестрами. Тебе там понравится. Но мама строгая, она соблюдает традиции и правила, считает, что иначе все развалится. Ты должна очень постараться понравиться ей.

Это я слышала не в первый раз.

– Постараюсь…

…На вопрос о женах Салима ответила более коротко:

– С Бушрой у тебя проблем не будет, она спокойная, а вот старшую Мозу опасайся. Она из хашимитской династии и очень гордится этим. Будь осторожна. Но Сауд тебя в обиду не даст.

Я подумала, что смогу и сама не дать себя в обиду, но предпочла промолчать. Как я считала, пока промолчать.

В ту ночь я долго не могла заснуть, и снились мне огни Дубай Молла, горы покупок и строгие шейхи, почему-то толпой вопрошающие:

– Зачем ты приехала в Эмираты?!

Но все равно я не могла понять, чем же пугала меня Раиса. Семья Сауда пока в лице Салимы показалась мне замечательной. Я была в сказке, красивой сказке – мне предложил стать его женой настоящий принц, он привез меня в роскошную квартиру, его сестра так добра и заботлива… И нужно-то всего ничего – понравиться его маме.

Судя по рассказам Салимы, шейха Махасин вовсе не дикий зверь и даже не Раиса, она строга, но справедлива. Шейха согласилась, чтобы я пожила в этой квартире, а Салима обучала меня. Я решила сделать все, чтобы понравиться матери Сауда и всем его родственникам, даже заносчивой первой жене Мозе.

Не могла поверить сама себе: я готова не только соглашаться делить Сауда с двумя другими женами, но и признавать их первенство? Где моя гордость?!

Но вспоминала руки и горячие губы Сауда и понимала, что ради него готова. Волшебство моей сказки заключалось вовсе не в огромной квартире или дворце на Пальме Джумейра, не в королевских регалиях принца, не в его белых или черных лошадях, не в возможности ездить на самых дорогих машинах или обвеситься килограммами золота и скупить все новые коллекции мировых брендов, не в родственниках королевской крови, а в самом Сауде. Его губы, его прикосновения и даже «угрозы» делали мою жизнь сказкой.

Я просто влюбилась по уши. Не в наследного принца Сауда, а в страстного мужчину, который хотел меня настолько, что готов убедить свою семью в необходимости нашего брака. То, что Сауд не пожелал сделать меня просто любовницей или оставить в гареме, как Лиану, свидетельствовало о его любви ко мне, а не просто минутной страсти.

Когда-то он сказал, что для любви ему нужна Лиана, а я для бесед. Теперь я была уверена, что нужна и для любви тоже.

Я останусь такой же необычной – любящей рисовать и читать, любящей жизнь, но при этом буду соблюдать все правила и требования семьи моего любимого, чтобы ему не приходилось разрываться между мной и семьей, подчинюсь всем этим правилам, даже излишне строгим и нелепым, чтобы не доставлять ему неприятностей, чтобы он никогда не пожалел, что после ночи любви сказал, что хочет видеть меня своей женой.

Я была полна решимости свернуть любые горы и родить десяток сыновей, только чтобы сделать счастливым Сауда, потому что без его счастья не будет и моего.

И ислам принять тоже была готова.