Читаем Год в колчаковском застенке полностью

стихийный порыв к деятельности, добру и красоте».

Какова же цель тюремного журнала, спрашивает автор ред.

статьи, и отвечает:,,В нем, как в зеркале, может отразиться вся серая и

безрадостная жизнь тюрьмы. На его страницах

„ арестанты“ могут излить всю скорбь наболевших душ

и... может быть кто-нибудь прочтет из этих строк

зароненную кем-либо „божью искру“ святой любви и

ненависти“.

Далее редакция журнала объявляет его внепартийным,

приглашает писать каждого и выражать уверенность, что

,,вся тюрьма пожелает принять самое живейшее участие? в журнале“.

Вторым номером является статья „К судьбе арестованных“

(написано карандашей), трактующая о полном произволе арестов (доносы,

личные счеты) и судьбе заключенных, и страдающая большим недостатком

—наивной верой в то, что общество, отрицательно в большинстве

относящееся к огульным арестам, заставит власть (моральным давлением)

освободить невинных ни в чем людей, брошенных в тюрьмы.

Здесь сказалось отсутствие политического чутья и правильной

оценки сил со стороны внепартийной редакции.

На какое „общество“ расчитывала она, когда властвовала буржуазия

в союзе с золотопогонниками, а все живое (профсоюзы, напр.) было загнано

в угол?...

Из статьи вывожу интересную цифру— к моменту выпуска журнала

в тюрьме насчитывалось 2000 арестованных.

тельству. Поводом к этому послужила аннексия Кыштым- ского уезда.

Военные действия начались. Будет об'явлена .мобилизация блох и прочих

паразитствующих элементов в области»,

«Ледовитый океан. Пароход, везший А. Ф. Керенского, об‘явил

себя демократической республикой. Президентом избран Керенский,

который об‘явил войну Советской России».

Даже стихи, правда, весьма слабые, имелись в новорожденном

журнале:

,,Социалист и обыватель“.

Вот первые строфы;

Социалист. Мы по тюрьмам годами скитались Или в ссылке

лишенья несли.

' Но где же „творить* в этом хаосе?

Да и не долог, вероятно, век тюремного журнала.*)

28 октября.

К нам стали заходить воскресшие из мертвых „чины

прокурорского надзора“ с вопросами „нет ли претензий, заявлений?"

Пытался поговорить о „деле“, но что можно вытянуть из этих

великолепных экземпляров . щегловитовской **) школы.

Опрашиваю, например, тов. прокурора, посетившего больницу

сегодня—почему держат месяцами, не пред'являя обвинения.

Отчеканивает:

Не вхожу в существо .. это—дело следственной комиссии.

*

*) Первый номер, действительно, был и последним.

-

**) Щегловитов—поеледнай министр юстиции при царизме, от'явлен- непший

мракобес и черносотенец,— Примеч. Редакции.

Часто ночью слышу вопли и стоны борющихся с предсмертной

агонией.

Жутко, но... ко всему привыкает человек.

Интересным афоризмом разрешается у койки мертвеца один из

уголовных.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное