Год Волчицы (СИ)

— Отец. Он умирает от рака лёгких. Уже несколько месяцев в больнице.

— Он там один?

— Да. Мать умерла, когда мне было семь. Дед и бабушка умерли позже, когда я уже здесь жил. В один день просто не проснулись оба. В таком же согласии, как и жили.

— У меня осталась бабушка и сестра, Рита, ей восемь. Родители погибли в автокатастрофе.

— Сочувствую. Нерадостно всё это.

— Верно. Что ж поделать. Но тебе… Тебе непременно нужно вернуться скорее домой.

— Я перестал в это верить. Теперь уже не думаю, что вообще стоит возвращаться. Я привык быть один, привык летать, мне нравится среди Орлов, хоть я и редко там бываю в последнее время. И юных учить люблю. Боюсь вести их в бой.

Кира взяла меня за руку и внимательно вгляделась в мои глаза, будто надеясь что-то найти там.

— Ты наверняка хорошо подготовил их, чего бояться?

— Я не спасу всех… Прости, что соврал тогда, будто мне плевать на смерть твоего друга. Это не так, я знаю, что мог попробовать спасти его, но не сделал этого. Никогда не привыкну к Смерти.

— Хватит о тяжёлом! Давай купаться!

И она прыгнула, сталкивая меня в воду пруда. Удержав её руку, я потянул девушку за собой, и мы несколько минут боролись на мелководье, брызгаясь и топя друг друга. Наконец она прижала меня к дну, удерживая руки и ноги.

— Сдаёшься?

— Сдаюсь, — выдохнул я. Капли с её волос падали мне на лицо. Улыбнувшись, она откинула непослушные пряди и, чмокнув меня в кончик носа, встала.

— Бегом греться, чего ты лежишь!

— Можно?

Войдя, я увидел накрытый стол со свечами у стены спальни. Разглядывая его, я почувствовал, как она запрыгнула мне на спину и крепко закрыла глаза ладошками.

— Угадай кто!

— Владычица Вселенной и моего сердца?

— Допустим.

Повернувшись, я тут же очутился в её объятьях, и нос уткнулся в мою шею. Боясь даже дышать, я осторожно погладил Киру по волосам, а потом, отстранив её, коснулся губами лба.

— Ты не простудилась? Может, это жар?

— Здесь никто не болеет, болезней просто не существует! — нетерпеливо возразила она и потянула меня к столу.

Музыка давно стихла, все разошлись по домам, и в покои постучалась горничная:

— Мисс Кира, я могу быть свободна на сегодня?

— Конечно, я вполне со всем справлюсь.

— Вы же королева, как можно!

— Лиза, отдыхай! — повысила Кира голос.

— Простите, госпожа. Спокойной ночи, мисс Кира, спокойной ночи, сэр Посланник!

И присев на прощание в реверансе, она выскользнула из комнаты.

— Наверняка побежала гулять с другом пекарем… Она ведь младше меня, а мораль здесь высока, непременно нужно знакомить молодого человека с обществом и родителями, вот и бегают к морю по ночам, чтобы не догадался никто.

— И никто не догадывается? — спросил я, разливая вино по бокалам.

— Конечно, все давно в курсе. Но знают, что ничем аморальным они и не занимаются, просто сидят на камне и болтают целыми ночами. Даже за руки не держались ещё. Поэтому им прощают, как невинным детям.

— За что выпьем?

— За исполнение желаний.

— Вон дерево, из окна дотянуться можно, бери палочку да желай!

— А если я пожелаю, чтобы ты в меня влюбился без памяти, думал целыми днями да ходил бы хвостиком?

— Не исполнится.

— Почему же?

— Я и так это делаю, просто незаметно для тебя.

— Почему же ты прячешься?

— Мало кто любит, когда за ним следят. Когда ты узнала, что я общался с тобой, будучи Орлом, ты очень сердилась.

— Вовсе не потому я сердилась! А потому что ты промолчал об этом! Искренность — главное.

— Хорошо, тогда и ты откройся. Почему ты сбегала трижды?

— Боялась.

— Меня?

— Боялась влюбиться. Боялась довериться. Боялась стать слабой и потерять независимость. Когда мы встречались с Женей, это было необременительно для меня, я приходила, когда хотела, и не появлялась неделями.

— А он?

— А он, как выяснилось, не только со мной встречался… После этого у меня совершенно пропало желание доверять людям.

— Мне ты можешь доверять. Я много в этой жизни навидался. Предавать никого не захочется после этого.

Я коснулся её руки, нервно сжимающей бокал. Она рассмеялась и выпила его залпом.

— Налей ещё!

— Ты уверена?

— Хочу быть пьяной и весёлой! Хочу танцевать! Хочу насладиться последним днём в своей стране!

— Мы уезжаем завтра?

— Да. Иначе я не смогу уехать. Останусь навсегда… Видишь, и отсюда приходится бежать, чёртова жизнь! Больше вина, больше!

Подумав, я тоже выпил свой бокал. Если она вдруг решится на нечто большее, чем повиснуть на мне, я должен быть готов не воспринимать это всерьёз.

После ещё трёх бокалов, перемежающихся смехом и всё более путающимися репликами со стороны Киры, она села на подоконник и закурила впервые за эти два дня.

— Милея явно шла тебе на пользу… Не разочаруешься ли в жизни окончательно, уехав? — спросил я, сделав маленький глоток вина. Вино было отменным, пахнущим солнцем и ягодами, голова совершенно не кружилась.

Расстегнув верхние пуговицы белой рубашки, к которой шкаф подобрал бордовую юбку, Кира выдохнула струйку дыма.

— Так может нас и вовсе убьют завтра же!

— А как же Озеро?

— Здесь оно действует, а за пределами Милеи и этой планеты? Кто же знает.

— Ты боишься умереть?

— Я боюсь чего-нибудь не успеть до смерти.

— Например?