Этот квартал находился на самой окраине города и был одним из немногих, которые еще контролировала уйгурская мафия. «Бордель», в который привезли Васильева, был местом встречи и развлечений главарей окрестных триад. Полиция сюда не заглядывала, а местные жители знали: все, что происходит в «маленьком доме», никого, кроме Хозяина не касается. Если что и увидел, нужно тут же забыть. Поэтому, когда через несколько дней вздувшийся труп украинского летчика всплыл на поверхность одного из водохранилищ, никому и в голову не пришло связать его смерть с исполнителем. Тем паче, с заказчиком.
Узнав, что в крови и желудке покойника обнаружено фантастическое количество алкоголя, а смерть наступила от удушья в воде, полиция потеряла интерес к происшествию. Подобное здесь не редкость.
Самолет, на котором Константин прилетел в Урумчи, не дождавшись возвращения бортоператора, давно покинул воздушное пространство Китая. Украинского консула, который сидел на другом конце страны, в Шанхае, совершенно не интересовали дела «каких-то заробитчан». Родным сообщили о смерти, но денег на то, чтобы доставить тело с другого конца Земли, у них не было.
Директор ЦРУ, а вслед за ним и советник президента, получили короткое сообщение, что Опоссум отсек еще одну нить, способную привести посторонних к «русинскому сюрпризу».
18. Артефакт Холодной войны
Как ни хотелось спать, но мы с Милой покинули НУП и остаток ночи потратили на марш-бросок. Трофейные стволы и ксивы я припрятал под бетонной плитой. Ментовские деньги, правда, оставил себе. За аморальный ущерб.
Бесконечные рощи, лесополосы… Мила перебирает ногами на удивление резво, а вот меня тормозит усугубляющееся похмелье, так что идем почти что вровень. С каждым переходом становится все хуже — сказываются недосып, напряг и отсутствие нормальной алкогольной дозаправки. С собой было всего ничего, сиротские слезки, так что стратегический запас приходилось беречь. Больше всего хочется прилечь прямо под каким-нибудь деревцем, напихать тряпок под куртку, чтобы почки не застудить, да и провалиться в беспробудный сон. Но нельзя… Так что мы идем и идем, а я все больше зверею.
Рассвет встречаем километрах в семи от города, как раз в запланированной точке. Маршрут выбирался не случайно. Наша цель — старая дорога, проложенная неизвестно когда и неизвестно кем, скорее всего, военными для своих милитарических нужд. Маршрутки и автобусы здесь не ходят, частники боятся угробить подвеску. Зато частенько мотаются дальнобои с леваком на борту. Гайцов-то здесь отроду не видали. А нам такой транспорт — самое то.
Раздвинув ветки, оглядываюсь по сторонам и выхожу из кустов на дорогу. Следом, пыхтя и ойкая, выбирается Мила. Кое-как чистимся от репьев, нахватанных по оврагам. Вытаскиваю из кармана бутылку. На дне плещется пара глотков. Как выяснилось, полтора. Пустая бутылка летит в ближайший тополь, но вместо того, чтобы разлететься, с глухим стуком отскакивает в бурьян. Немного попускает, надолго ли?…
— Витя, — вдруг хмурится напарница, — ты со вчера ел хоть что-то?
— Самой не смешно? Мы же со вчерашнего утра как подстреленные носимся.
— И это получается, что ты вот так вот, с утра и натощак все время пьешь?!
Да уж, похоже, что отцу эта вот пигалица и шагу спокойно не давала. А может на мне отыгрывается? Неудобный разговор, к счастью, прерывается. Урча движком, неторопливо катится в нашу сторону битый жизнью лесовоз.
Через пару минут мы сидим в кабине. Я вовсю травлю бородатые анекдоты и не менее древние байки, не забывая радоваться нежданной удаче. Лесовоз направляется в нужные нам Старолесы, где его должны загрузить дубовыми бревнами, явно спиленными с нарушением 246-й [27]
статьи Уголовного Кодекса… Впрочем, об этом я не говорю и даже намека не даю, что понимаю.Из Старолес водила везет браконьерские бревна на какую-то левую пилораму в промзоне Киева. Что нас устраивает целиком и полностью! Погони я не ожидаю, но чем черт не шутит. А никакая, даже самая хитрая и продуманная облава не в состоянии оцепить весь район. Есть все шансы затеряться с концами.
Киев встречает жарой, толкучкой и суетой летних базаров. За время «русинского сидения» я изрядно растерял ритм городского жителя и постоянно натыкаюсь на прохожих. Да и вообще, чувствую себя, мягко говоря, несколько неуютно. Зато Миле замелькавшие по сторонам многоэтажки сто пудов оказались в жилу. Девчонка таращится из окна маршрутки на рекламные щиты, витрины, явно оценивающе изучает прикид городских девчонок. То и дело мечтательно вздыхает.
— А мы куда едем? — в который раз дергает меня рукав.
— Куда надо, туда и едем, — отвечаю я. Сделав паузу для солидности, даю толику информации: — В центр едем. Нам деньги нужны. Прибарахлиться надо немножко, да и кассетник найти хоть какой, пленку прослушать.
Мила кивает, и, как ни странно, больше с вопросами не лезет. И хорошо. Мой план, конечно, не выглядит нереальным, но в его осуществимости я немного сомневаюсь. На всякий случай, наверное.