Год Ворона

Отцу идет генеральская форма. Он строг и подтянут. В византийском хитросплетении советской правящей системы Сергей Андреевич Верещагин занимал незаметный, но важный пост. Числился заместителем начальника какого-то хитрого управления штаба округа. Однако "по партийной линии" работал в аппарате ЦК и кабинет имел в здании на улице тогдашней Орджоникидзе, нынешней Банковой, где вольготно расположился центральный комитет Украины. Насколько я понимаю теперь, он был "направленцем" командующего округом в республиканских партийных органах.

Отца уважал Щербицкий, что позволяло военному и партийному руководству решать очень много разнообразных задач, не прибегая к посредничеству Москвы. Но это было уже потом ...

В восемьдесят девятом похоронили мать. Диагноз - лейкемия, облучилась в Припяти, когда вывозила детей. Отец разом постарел лет на десять. Теперь, когда по телевизору показывают скандирующие толпы с плакатами "Хай живе КПРС на Чорнобильскiй АЕС!", по лицу его проходит судорога неутихающей боли. С мирным атомом у нас свои счеты.

Об отставке Щербицкого узнаем тоже по телевизору. Отец почти не бывает дома, он курирует вывоз из Украины в Россию ядерных боеприпасов. Двухкомнатную квартиру на улице Октябрьской революции нам оставили (вставь в норм вариант), но кабинета в ЦК у отца теперь нет. Он готовит документы на увольнение.

Семнадцатого февраля девяностого года Щербицкий и еще несколько человек (в число которых был включен и отец), должны были давать показания в Верховной Раде по "преступным действиям во время чернобыльской катастрофы". Шестнадцатого умер Щербицкий. Восемнадцатого застрелился отец.

Это было воскресенье, и до двух часов дня я был в зале, на тренировке. Мы готовились к соревнованиям, выкладывались по полной, возвращался я чуть живой, так что не сразу и понял, почему дверь нараспашку, а квартира полна совершенно чужих людей. Опомнися только после того как меня вытащили из комнаты, где я увидел тело, упавшее грудью на большой письменный стол, лужу крови на каких-то бумагах, и зажатый в руке ТТ.

Отец оставил стандартную, ничего не объясняющую записку "В смерти прошу никого не винить", дата, подпись. Этого оказалось достаточно, чтобы не возбуждать никакого дела. Интернета тогда еще не было, и на фоне смерти и похорон Щербицкого, его самоубийство прошло для всех незамеченным.

Похоронами занимался дядя Леша, мой тренер, подполковник, командир отдельного разведбата. Он помог оформить все документы по квартире и опекунству на тетку, единственную оставшуюся родственницу.

Тетя Лера угасла после того, как мне стукнуло восемнадцать, оставив единственным владельцем трехкомнатной квартиры, стоимость которой к моменту моего "окончательного падения" выражалась в сумме с шестью нулями. И не в гривнах, а в долларах. В общем, по выпуску из Одессы и зачислению в штат УГО я представлял собой примерно то, что в гламурных журналах называют "перспективный жених".

Вспоминаю, как вспыхнули глаза моей бывшей супруги, когда я, еще ухаживая за ней, открыл дверь и пропустил вперед. Безумный секс, что был между нами в ту ночь, я счел настоящей любовью. Однако после того, как я был вышвырнут со службы и от отчаяния упал на стакан, выяснилось, что "я ее никогда не удовлетворял".

Продажу квартиры бывшая провела по разводу молниеносно. По документам за нее заплатили копейки, и суд признал мою долю в разделе имущества "законной и справедливой". Впрочем, тогда все прошло для меня, как в тумане. Единственное чего мне хотелось - это бухать подальше от чьих-то глаз. После - однушка в гостинке, ночь с блядью-малолеткой, камера, конура в Русе, рынок, кладбище, Мила, бомба, гибель Сереги ...

* * *

Бывшая моя квартира, с которой было связано столько воспоминаний, давно уже принадлежала другим. Но в ней, точнее, на чердаке нашего дома спрятано то, за чем я сюда пришел.

Оставив машину на платной парковке недалеко от метро, поднимаюсь по улице и сворачиваю во двор. Конечно, за минувшие десять лет почти все хозяева поменялись, но многие меня помнят. Например, Мария Иосифовна, милая старушка, мама какого-то мелкого олигарха, выгуливает на клумбе толстого веселого мопса.

- Ой, Витенька, здравствуй! Как дела? Говорили, что ты после развода совсем ...

- Здравствуйте, Марьось... Да нормально. В завязке вроде, работу ищу. К новым владельцам хочу зайти, мне копия договора нужна. Я свою потерял, а для перепрописки требуют...

Несу чушь, но старушка благодаря любящему сыну живет в развитом коммунизме, и в юридические мелочи не вникает. Обещая непременно заглянуть "завтра или на той неделе", исчезаю за открывшейся дверью.

Запор на чердачной двери так и не поменяли, проникаю вовнутрь без проблем. Зря, что ли, в свое время пыхтел, прилаживая хитрый болт, потяни за который - засов и сдвинется.