Год за 4,5 часа

Он вспомнил вдруг, как отец подарил ему на семилетие игрушку. Он сделал ее для сына сам. Вит плохо помнил отца. Это было очень давно.

Казалось, это было в другом столетии. И что-то едва различимое, очень смутное, похожее на ответ, зашевелилось внутри.

Может быть, свобода так и рождается – как воспоминание о потере. Отцовский подарок, цветок в руке у жены. Вит остановился. На дороге, схватившись за руки, танцевала молодая пара. Живое больше не выглядело для Вита странным и неловким.

Оно было просто живым. И было немножко, но все-таки свободным. Вокруг пары сжимался круг охраны. Охраны здоровья.

Квартирный вопрос

В жизни часто самое трагичное и есть самое смешное, так что вперед на сцену, актеры! Мы будем смеяться.

Это была одна их тех колоритных коммуналок в старом районе Петербурга, в сталинском доме, которые известны своими высоченными потолками и толстыми стенами.

В квартире, которая нуждалась в капитальном ремонте с восьмидесятых годов прошлого века (судя по виду, то и с позапрошлого, если забыть, когда был построен дом), жили пятеро, а иногда и пятнадцать жильцов. Такое непостоянство объяснялось наличием у иностранной семьи в одиннадцатиметровой комнате нескончаемого запаса родственников; по родне на каждый метр. Сосед же их был психически больной. В его комнате снимал угол, а также содержал (кормил и покупал ему вещи) бывший заключенный.

Эта оригинальная компания собиралась по вечерам в крошечной кухне и беспрестанно ругалась, готовя ужин. В общем, проводили досуг за приятной беседой в окружении утонченного смрада овощей сомнительного вида (иностранцы торговали на рынке и тащили в дом все, что залеживалось).

Каждый люто ненавидел каждого. Но эта ненависть крепче любви привязала их друг к другу.

Была у них и одна на всех цель: третья комната пустовала и каждый мысленно уже жил там.

Но как это часто случается, вместо нового пространства для жизни обитатели получили нового жильца. Девочку-студентку, слушавшую Дебюсси и верящую в идеалы.

Надо заметить, что ни вечера не проходило в той кухоньке без изрядной попойки. И девочка-студентка с присущим ей энтузиазмом в познании мира погрузилась в открывшуюся ей с новой стороны культурную жизнь культурной столицы.

Такое добродушное принятие чуждых ей нравов делало ей честь. Хотя вскоре эту же честь у нее и отняло. Определенного рода стечение обстоятельств в виде подвыпившего соседа. Того, который отсидел. Видно, сидел долго.

А что же девочка-студентка? Он разрывалась между ощущением случившейся непоправимой катастрофы и некоей даже гордостью: «Вот, мол, как и я могу гульнуть и каких дел натворить».

Разносторонне развитая личность оказалась.

Влюбленность нахлынула внезапно. Видно, уж очень это романтичное сочетание – Дебюсси и дешевая водка. Да и как откажешь в обаянии зэку-заике, который, преисполненный душевной тонкостью и тактом, совсем незаметно прятал каждую ночь новое женское пальто и сапоги в общем коридоре, чтоб ненароком не потревожить сон своей благоверной в комнате напротив?!

А что же, спросите вы, мечты их, смыслы, цели жизни?

Психически больной мечтал уехать в Индию и никогда не работать; отсидевший – стать богатым и жениться (только богатство не связывалось у него хоть сколько-нибудь с честностью; в ходу были все средства: жульничество, махинации и торговля наркотиками).

Роль будущей жены в его жизни отводилась весьма достойная. Он предполагал жену как некоего домашнего питомца, только вдобавок умеющего готовить и убирать за собой самостоятельно. Усовершенствованная порода собаки, в общем. Да чтобы не лаяла.

В тайные помыслы многочисленного семейства проникнуть не представлялось возможным ввиду их отсутствия. Поглощены безвозвратно кухонным смрадом и ежеутренним перегаром.

Поэтому возвышенное чувство не тронуло их сердец, не осветило своим сиянием темные уголки их приземленных душ. Не грезилось им счастье, подернутое розовым флером любви.

А грезилась им комната с высокими потолками, с кружевной скатертью вместо занавесок на окне, которая мирно колыхалась дувшим из всех щелей ветром; в них удобно было просунуть руку, чтобы поприветствовать какого-нибудь заклятого знакомого.

Но пока грезила там студентка и кипел в иностранных головах план по развеиванию бурлящих в ней страстей, так как, очевидно, прохладцей из оконных целей их не сдуть.

И вот созрел план, по своему коварству не уступающий придворным заговорам прошлых столетий.

Что может быть коварнее и хитрее, нежели умышленное отключение горячей воды в ванной комнате?

Что может быть страшнее отсутствия в этом оазисе рая земного журчащей, сверкающей ржавчиной, благоухающей нечистотами водопада наслаждения?

А какой образчик мужества и жертвенности! Обречь всех на лишения ради благородной и высокой цели.

Сделай гадость ближнему своему и улыбнется тебе счастье рваной скатеркой на окне.

Но и в хрупком теле интеллигента может жить спартанский дух. Закаливание штука весьма полезная. Организм укрепляет.