Год ЖЖизни

Года три тому назад я услышал из проезжающей машины «альянсовскую» «На заре». Помню, встал тогда посреди улицы как вкопанный: я не слышал песню со времен юности, и меня накрыло. Тогда же я понял, что хочу, чтобы какой-то сегодняшний юный и чувствительный человек мог пережить мои давние ощущения. А те, кому приблизительно столько, сколько мне, могли вспомнить их снова. Я объяснил свою идею Максиму Сергееву, но тогда я хотел, как это теперь часто делается, просто взять оригинал песни и использовать припев. Но Максиму моя идея показалась неинтересной творчески, а потом ещё и выяснилось, что это технически невозможно, потому что у «Альянса» нет записи музыки и голоса по отдельности: такие были тогда времена. Мне долго казалась моя идея невыполнимой, а Ренарс Каупере в Риге в это время ни о чем даже не подозревал. И как-то ночью мне пришло в голову: есть же Ренарс! И теперь уже есть и песня. Для того чтобы представить в ^К^К песню, мы – Максим Сергеев, Ренарс и я – собрали наши юношеские фотографии, чтобы можно было посмотреть на то, какими мы были в юности. У меня совсем мало фотографий того периода, почти нет. Но пока рылся в семейных альбомах, нашел два снимка, которые сам никогда не видел. Они меня потрясли. Их сделал мой отец, ночью. Я не мог уснуть, потому что утром уходил в армию. Я не знал тогда, что попаду на три года на флот. Я не знал, что это моя самая последняя ночь безмятежной и ещё ничего не знающей юности. Я тогда даже не очень боялся, просто какие-то сильные предчувствия переполняли и тревожили. Я помню, как отец меня фотографировал, но снимков не видел, а увидел лишь спустя почти двадцать четыре года. Сидел, смотрел на них… Не могу говорить.

Вернулся я со службы с совсем другими глазами. А на этих снимках последние часы нетронутой жизнью юности.

7 февраля

Как же приятно, нет, радостно и даже счастливо ощущать такое единодушие в комментариях, и со стороны друзей, и знакомых, и даже родителей по поводу песни. Для меня это большое событие.

8 связи с песней один человек, который много меня младше, задал мне интересный вопрос. Он спросил, отношу ли я себя к какому-то поколению. Для него самого этот вопрос непраздный.

Я не ощущаю себя человеком определённого поколения. Наоборот, я постарался расстаться в себе со всем тем, что определяло бы мою принадлежность к конкретному поколению. Люди одного поколения придерживаются признаков своего поколения. Это хорошо, удобно и по-человечески правильно. Людей одного поколения можно определить даже по тому, как они говорят. Есть определенно поколенческие слова, словечки, выражения. У каждого поколения своя музыка, фильмы, книги, люди, темы, разговоры, одежда, причёски.

Но я для себя отчетливо понял, что если буду делать литературу или спектакли поколенческие, я остро попаду в сердце тем, кто себя к этому поколению причисляет, но останусь мальчишкой для поколения шестидесятников и стариком для поколения «Пепси». А я хочу быть современным, сегодняшним, остро сегодняшним. И это совершенно не значит, что я хочу понравиться и тем и другим. Я хочу быть интересным и тем и другим – ну и своим. И для этого я заставил себя испытывать тотальный интерес и к тем, и к другим.

Поэтому в моей фонотеке практически нет той музыки, которую я слушал в юности, почти нет музыки начала девяностых. Я слушаю сегодняшнюю музыку, мне интересно сегодняшнее состояние культуры, не той культуры, которая называет себя современной, а той, которую можно назвать сегодняшней.

И поэтому то, что мы сделали в нашей новой песне, – это всё-таки не дань памяти, не поклон прошлому, не цветы на могилу ушедшим восьмидесятым, а сегодняшнее осмысление и прочувствование собственной любви. Моя юность проходила в восьмидесятые, у кого-то она сейчас, у кого-то завтра. Эпоха в этом смысле не важна, важны переживания, а переживания универсальны, без поколенческих вопросов.

Но при этом я подробно помню и эпоху, и детали, и кино, и музыку, и то, во что мы одевались, и чего хотели.

8 февраля

Два дня назад закончил роман, точнее, хоть я и имею к его написанию существенное отношение, закончился он самостоятельно, взял – и закончился.

Теперь предстоит невесёлая и кропотливая работа по обработке текста (половина романа пока существует только написанная на бумаге ручкой), вычитке корректуры, т. д. и т. п. Придётся много-много раз перечитывать собственный текст…

В связи с окончанием огромной работы под названием рожай «Асфальт», хочу сказать следующее. С самых молодых ногтей меня удивляло то, что как только увлекаешься какой-то идеей или какая-то тема тебя сильно волнует, возникает такое ощущение, будто весь мир тоже озаботился этой темой, и часто подсказывает тебе, что ты действительно движешься в каком-то важном направлении. Удивительное ощущение.