Годен к строевой!

Резинкин и Заботин проснулись от крика и чуть не сыграли вниз с верхних коек.

- Что такое? - Забота лупал глазами.

- Сортир не принят! - орал Батраков. - Как же так?!

- Ему нужен ремонт по полной программе, - шепотом сообщил лейтенант. - Приказано родить, и не через девять месяцев, а через сутки.

Взвод был разбросан по нарядам: столовая, склады, овощехранилище.

В этот момент из парка пришли довольные и натрахавшиеся ефрейтор Петрушевский, Леха Простаков и вечно увивающийся около него Фрол, за ними медленно вошел немерено наспавшийся Агап, и казарма сразу наполнилась запахом французского парфюма.

Все были в курсе текущих событий, и лежащий на койке в никаком состоянии их командир взвода означал полное фиаско.

Старый воин Агап схватил ситуацию на лету и, плюхаясь на свою койку, басовито пробубнил:

- Даже мне сортир понравился. У него, наверное, дома и то хуже.

Здоровый Простаков поспешил убраться в свой угол с прохода, чтобы не мешать людям смотреть друг другу в глаза.

- Я старался, - заметил Резинкин.

- А ты, Забота, старался? - гневно спросил «ваше благородие».

Забота заюлил.

- Конечно, мы вместе.

- Кончай п…деть. Опять в углу отсиживался.

- Я койки держал, чтобы Резина не упал.

- Что ему будет-то, он же резина. Да, Резина?

Мудрецкий сел.

- Во-первых, прекратите, во-вторых, повтори-ка, Игорь, что ты там сказал насчет дома комбата.

- Я говорю, у него, поди, дома и то хуже.

Глаза дембеля и лейтенанта встретились. Разница между ними была два года, но в армии взрослеешь быстрее. По сути, они были ровесниками.

- Это больно круто, - Агап поспешил отговорить лейтенанта. - Вони будет.

- У меня приказ, - Юра чуточку повеселел. - Приказы надлежит выполнять и строго в срок, - лейтенант наклонил голову. - Без одной минуты семь. Время идет. Петрушевский!

Петрусь не очень-то прислушивался к разговору. Он так с этим двигателем с «ЗИЛа» наколупался, что ему ничего не надо было, кроме жрачки и отбоя. Женщину никто бы и не предложил. Не то место и не то время. Он расстегнул китель, снял сапоги и лег на одеяло.

- Петрушевский!

- Я, - вяло ответил ефрейтор.

- Чтобы через полчаса «шишига» была у казармы под парами.

- Я сегодня целый день…

Агапов не дал ему договорить:

- Бегом, проститутка.

Как быстро может забывать про усталость человек! Через десять секунд водитель испарился.

- Батраков!

- Я, товарищ лейтенант.

- В двадцать ноль-ноль вы вместе с Резинкиным и Валетовым сидите в «шишиге» на въезде в Чернодырье. Выезжать не через КПП ума хватит?

- А что такое?

- Приказ ясен?! - Лейтенант слишком уж нервно рявкнул, но это подействовало.

- Так точно.

- Мы с Агаповым в поселок. Простаков с нами.

«Гулливер» медленно раздевался, а потому не успел еще прилечь перед ужином. Ему было обидно, что свидание с подушкой откладывается, но он привык покорно сносить повороты по службе и стал снова медленно одеваться.

- Ты! - крикнул Агап. - Быстрее, слонопотам.

- Игорь, переодевайся в гражданку.

- Хорошо.

- На него мы найдем чего-нибудь?

- Забота, мухой во вторую роту, проси Казаряна. - Гриша сорвался на скорости, только лишь пламя из зада не вырвалось.

Трое парней вошли в поселок. Было еще светло. Целью их путешествия был уже практически достроенный новый пятиэтажный, двухподъездный дом для семей офицеров. Сейчас в нем полным ходом шла внутренняя отделка. Хотели успеть к первому сентября.

Мудрецкий зашел к себе в общагу, переоделся, взял деньги. После чего ломанулся в магазин и на свои кровные купил пять бутылок хорошей водки, колбасы, две банки сардин, белого хлеба. В галантерее толстой цепочки из желтого металла не нашлось, пришлось купить кучу тоненьких.

Когда цепи надели на шею Простакова, Агапов отошел на пару шагов.

- Никогда не снимай их, и будешь богат.

- То, что надо, - согласился Мудрецкий, разглядывая мясистую пачку, оформленную бижутерией. - Ну-ка, улыбнись, - попросил Юра.

Простаков показал ровный ряд абсолютно здоровых зубов.

- Красавец, делай так один раз в минуту.

- Пусть еще хрипит, вот так, - Игорь прочистил горло.

- Я понял, - заулыбался Простаков.

Когда старший прапорщик Беляев три года назад ушел на пенсию и уговорил свою жену не переезжать в Самару, все, кто знал Беляевых, подумали, что глава семьи устал кататься по службе с места на место. Жили они в доме, который оставила им в наследство старая, безнадежно больная бабка, за которой они добросовестно ухаживали целый год. Дом был так себе, но к нему шел участок в двадцать пять соток. Надо ли говорить, что сам Беляев с его-то связями никогда его своими руками не перекапывал.

Когда он устроился сторожем на начавшуюся стройку, жена покрутила пальцем у виска, но время шло и вскоре у их дома появились кирпичные стены, пристройка из двух просторных комнат и кролики, сдавая которых в самарские рестораны семья жила безбедно.

Беляев доблестно продолжал сторожить, время от времени, но не реже раза в неделю, организовывая песок, цемент, кирпич офицерскому составу, понятно, не за спасибо.

Когда к нему в вагончик, стоящий посреди стройплощадки, около восьми постучали, он не удивился.