Годичные кольца нашего мира

Небо совсем очистилось, и к храму, скрытому среди скал. Мы подъезжали уже при ярком, весеннем солнце. За несколько дней горы, кажется, не просто расцвели, а словно вспыхнули, в одно мгновение сменив цвет. Еще серо-зеленые недавно, они вдруг превратились в яркие лоскутные одеяла. Настоящая весна добралась и до этих мест.

Выйдя из повозки перед высокой деревянной калиткой, перегораживающей дорогу, я с удивлением поняла, что здесь не будет ни большого двора, ни широкой подъездной аллеи, как в столичных храмах Мерона. Теперь стало ясно, почему большая часть людей князя осталась ниже, на небольшой площадке по пути. Здесь просто было не поместиться.

— Мог бы сказать, я бы спокойно прошлась, — заметила я супругу, выходя из повозки. Было сложно представить, как теперь разворачивать лошадей на таком узком участке.

— Скорее всего, вниз предстоит спускаться своими ногами, так что еще прогуляешься, не переживай, улыбнулся князь, помогая Ино выбраться. — Это место — одно из самых безопасных в Сайгоре. Дело и в расположении, и в недоступности. Но даже если кто-то сует добраться до храма, никто без позволения настоятеля не войдет внутрь. И тут нет какой-то бравады или веры в крепость местных стен. Храм оберегают боги. Идем, познакомлю тебя.

Несколько раз, с силой, опустив кольцо дверного молотка, Мадис отступил от двери, слушая, как звук разносится по горам. Ждать пришлось довольно долго, прежде чем со скрипом, нам все же открылся входи в храм.

— Идем.

— Нас никто не встретит? — я ожидала привратника или какого-то прислужника, который был бы ответственен за посторонних на территории, но Мадис покачал головой.

— Это не то место. Здесь всего-то живет человек пять-шесть, но чаще всего я не встречаю в свои посещения никого.

Ухватившись за предложенную ладонь, я шагнула под арку входа, ощущая, как трепещет все внутри.

За дверью, сразу за небольшой пустой площадкой, вверх уходила лестница, высеченная в скалах. Она почти сразу круто поворачивала, исчезая из виду между двух отвесных природных стен, уносящихся в облака. С поддержкой мужа, в сопровождении Ино, которую вел Гирс, мы еще какое-то время поднимались по этим, местами стертых временем, ступеням, пока не вышли на открытую площадку, по сторонам которой стояли невысокие, тонкие деревца.

— Магнолии. Когда потеплеет, они будут усыпаны мелкими белыми цветами. Очень красиво. Здесь нет ветра, и эти южные деревья себя прекрасно чувствуют.

— Я буду рада, если получится посмотреть на их цветении, но где же храм? — оглядывая открытую территорию, все что я сумела разглядеть, это еще ряд ступеней впереди и несколько дорожек, ведущих в разные стороны.

— Нам сюда.

Мы прошли через площадку, вымощенную серыми плитами, и поднялись по широким, потрескавшимся ступеням, сквозь которые кое-где пробивалась трава, а по краям росли густые, уже частично зазеленевшие, деревья.

Храм, вытесанный прямо в камне, возник внезапно. Мы просто шагнули на следующую ступень, как впереди открылась темная арка входа, с резными колоннами по обеим сторонам. Скалы здесь были темнее, создавая некую мрачность и вынуждая почтительно понизить голос. Пусть я не знала местных богов, но, все же, предпочитала не ссориться с ними.

— Вера в Сайгоре мало чем отличается от Меронской, разве что, мы верим в более активное участие духов в нашей жизни, тихо сказал Мадис, останавливаясь перед черной аркой. — Единый бог, имеющий тысячи лиц и тысячи воплощений, знающий все, что происходит с тем, кто обращается к нему. Боги печей, в гончарных мастерских, бог урожая, бог, которому молятся о здоровье. У него тысяча имен и столько же лиц. Это позволяет людям просить и благодарить одну и ту же сущность, и надеяться, что они будут услышаны. Сколько в этом правды — неизвестно, сама знаешь. Но на то она и вера.

Я кивнула, пытаясь рассмотреть хоть что-то в темноте внутреннего пространства. Это было мне понятно. Сайгора и Мерон существуют бок о бок сотни лет, так что и вера схожа, трансформируясь со временем в то, что больше нужно людям. Интересно мне было иное:

— А какому богу пришли молиться сегодня мы?

Мадис криво усмехнулся, крепче сжимая мою ладонь, и делая шаг вперед.

— Богу войны, княгиня. Уже много лет я молюсь только ему.

Глаза привыкли к полумраку довольно быстро, но разглядеть какие-то детали оказалось невозможно. Мадис же уверенно шел вперед, остановившись перед темной громадой в глубине храма.

Подняв что-то длинное и тонкое, князь взмахнул рукой, и в темноте, на конце ровной веточки вспыхнул огонь, заставив зажмуриться. Пламя выхватило из темноты огромную каменную фигуру, чья голова терялась где-то вверху.

Запалив лампу, стоящую у ног каменного божества, Мадис бросил свою палку в железное блюдо, стоящее чуть в стороне.

Прошло всего несколько мгновений, пока масло разгорелось ярче, и я смогла увидеть несколько темных входов. Не позволяя осмотреть зал, князь потянул меня вправо, вглубь каменной твердыни, неся перед собой масляную лампу, которая слабо освещала дорогу.