Годовой абонемент на тот свет

Я отвернулась к окну. Сомневаюсь, что Павлик может кого-нибудь любить, кроме самого себя. И очень хорошо понимаю, что полковника отправили на пенсию, а он не умеет сидеть сложа руки. С ранней юности Александр Михайлович служил в органах, вся его жизнь там. У него нет никакого хобби. Рыбалка, охота, возня в гараже, занятия спортом – все это не для него. Его с трудом выпихивали в отпуск, и слова «выходной» он не знал. И вдруг! Ехать на работу не надо! Для многих мужчин избавление от ежедневного труда, возможность вставать в полдень, медленно завтракать, смотреть телевизор, общаться с приятелями – огромное счастье, они мечтают уйти на пенсию. Настроение им портит только то, что она мизерная, прожить на нее невозможно и придется все же где-то пахать. А для полковника отставка – крушение всей его жизни. Голову на отсечение даю, что он сам рассказал Павлу про звонки бабке и предложил заняться поисками подлой особы, которая прикидывалась несчастной Варей.

– Да, денег у Павла нет, – повторил толстяк, – но мы тоже пока никому не известны. Об агентстве никто не слышал. В рекламных целях многие фирмы делают бесплатно ремонт, дарят товары. А мы найдем эту «Варю», о нас напишут газеты, клиенты толпой побегут в «Дегтярев-Плаза».

– Куда? – оторопела я.

– Я решил теперь так называть наше сыскное бюро, – улыбнулся Александр Михайлович. – Моя фамилия прекрасно знакома полицейским по всей стране. Она привлечет массу заказчиков.

– Контора уже зарегистрирована как «Тюх», – напомнила я.

Александр Михайлович начал багроветь:

– Ну и что? Это псевдоним!

– Псевдоним агентства? – уточнила я.

– В документах может быть указано одно название, а на вывеске – другое, – встал на защиту полковника Леня. – «Дегтярев-Плаза» – совсем неплохо. Красиво. Загадочно.

– Слово «плаза», как правило, ставят в названиях гостиниц и торговых центров, – вздохнула я. – Оно испанское и означает открытое общественное пространство.

– И прекрасно нам подходит, – сказал Александр Михайлович, – мы – открытое пространство для клиентов. Займемся делом. Кузя, что ты накопал на Зинаиду Львовну? Ау! Кузя!

– Ничего пока на нее нет, – пробормотал компьютерный гений. – Правда, я пошарил только по верхам, глубоко нырнуть не успел. Добропорядочная гражданка. Ни в чем дурном не замечена. Внучке едва исполнилось семь, когда она пропала. Девочку пытались искать, но она как в воду канула. Предположили, что ребенок попал в руки сексуального маньяка или педофила, а тот убил малышку. Выкупа за нее не требовали. Тело не нашли.

– Спрятать мертвеца не проблема, – вздохнул Семен, – отвезли в лес куда подальше, закопали в чаще, и все! Жаль ребенка.

– Нет тела, нет дела, – произнес Александр Михайлович, – даже если человека по прошествии нескольких лет признали умершим, то все равно остается шанс, что он жив. Вдруг Варвара не погибла?

– Фантастика, – не согласился Леонид.

– Ирина Коготкова, – сказал полковник, – помнишь ее?

– Такое забудешь, – пробурчал эксперт. – Но! Ирина сбежала из дома в шестнадцать лет, уехала на другой конец страны. Категорически не желала, чтобы ее нашли, никогда не звонила родителям. Ее случайно обнаружили спустя много лет после того, как признали умершей. В шестнадцать лет у человека уже есть паспорт, он может где-то работать. Варя – маленькая девочка, домашняя, не любительница кататься на поездах, никогда не проявляла склонности к бродяжничеству.

– Марусева Антонина Васильевна, – вдруг произнес Кузя.

– Кто это? – удивился Семен.

– Я просмотрел входящие звонки на мобильный Зинаиды Львовны, – отрапортовал компьютерных дел мастер. – У Комаровой, как и у многих пожилых людей, не очень большой круг общения. Она беседовала с сыном, внуком, невесткой. Звонила раз в месяц в салон «Альтосенсо», это название парикмахерской. Наверное, там стриглась-красилась. Иногда обращалась в медцентр. Разговоры с Ильей, примерно четыре-пять раз в неделю, очень короткие. Ну это логично. Зачем долго беседовать с тем, с кем живешь в одном доме? С невесткой она болтала и того меньше, иногда по месяцу ее не набирала. Но этот факт не свидетельствует о плохих отношениях. Женщины постоянно виделись дома. Вот Павлу бабушка звонила несколько раз в день. Представляю, как он злился. «Котик, ты надел шапку? На улице холодно!»

Кузя усмехнулся и продолжил:

– А еще Зинаида часто общалась с Вероникой Гавриловной Матвеевой. Наверное, это ее подруга. Все разговоры Комаровой длились не более пяти-семи минут. Она редкая женщина, способная недолго общаться по телефону. Осенью прошлого года, а конкретно десятого октября, ей позвонила Антонина Васильевна Марусева. – Кузя оторвался от ноутбука. – Ранее она не общалась с Комаровой.

– Какая-то старая знакомая вспомнила про Зинаиду, – пожал плечами Дегтярев, – ничего удивительного.

– Я тоже так решил сначала, – согласился Кузя, – но потом она же десятого ноября сделала звонок. И в декабре, январе, феврале тоже. Какое у нас вчера было число?

– Десятое марта, – ответила я, – в районе четырех я находилась в доме Комаровых, когда Зинаиде позвонили.