Годы

В полк меня привёз А. П. Дмитриев, как начальник штаба дивизии, и вскоре уехал. Я почувствовал себя в полку одиноким. Комиссар полка крепко болел, а заместителей и помощников пока в наличии не было. В том числе и начальника штаба. К тому же четырёх капитанов, помощников начальника штаба, кому-то пришло в голову выселить из занимаемого ими дома, чтобы поселить меня. Капитаны обиделись. Я же об этом узнал лишь через несколько дней от старшей дочери хозяйки Майи (Моти), жены лётчика из Борисоглебска. Вот и образовалась вокруг меня пустота.

Конечно, меня не забывал навещать Алексей с Ритой. И, однажды, Лиза Швец, которую спровадила ночевать к соседке Майя (Мотя), почти демонстративно.

Я видел, что обучение пополнения в Батальоне Шалапута Петра Фёдоровича идёт неважно. Командиров рот и взводов самих надо было учить искусству обучения. Капитан Шалапут старался, но сам он тоже не имел достаточно практики. Плохо было и с сержантами, их попросту не было! Генерал Замерцев видел, что с боевой подготовкой не ладится. Но, спасибо ему, понимал ситуацию.

Недолго я пробыл в Александровке. К концу мая за мной приехал Иван Терентьевич, вместе с начштаба Дмитриевым. Первым из машины выскочил Дмитриев и шепнул мне:

— Будет сватать на полк, не соглашайся!

Ага, значит я временщик!

— Я, Рогов, думаю оставить тебя командиром полка, — сказал комдив. — Покомандуешь полком, а месяца через два я возьму тебя заместителем. Или пойдёшь в штаб армии старшим помощником начальника оперативного отдела. Ну как?

Дело совсем прояснилось. Меня берут в штаб армии, а командир дивизии, если я соглашусь, может оставить меня командиром полка. Потому что на этот счёт есть соответствующее постановление. Командир полка, это основная фигура, организующая бой непосредственно на поле боя, ему особое внимание, ему даны особые права, ему денежное довольствие повышенное (с 1300 рулей до 1800), его никто не имеет права привлечь к ответственности (арестовать) без разрешения Совета Народных комиссаров! Последнее было особенно важным, поскольку органы НКВД, в лице Особых отделов (контрразведка «Смерш») запросто самостоятельно эту процедуру производили, порой не считаю нужным поставить в известность даже командира дивизии. Приезжали обычно ночью, без санкции прокурора, посадили в автомашину и, никому ничего не сказав, увозили.

Но, доверяя А. П. Дмитриеву, я не принял предложение комдива:

— Я, товарищ генерал, привык к штабной работе, и, если уж так получилось, лучше мне уйти в штаб армии.

— Жаль, жаль! А я был уверен, что ты согласишься. Пойти по командной линии перспективнее. Ну да дело твоё, будем считать, что полк ты передал комиссару, бери вещи и поедем. А завтра Дмитриев отвезёт тебя в штаб армии, в Ново-Светловку. Ты назначен старшим помощником начальника оперотдела.

Я тогда ещё не знал, что управление 24-й резервной армии тоже формировалось, и начальник штаба армии укомплектовывал свой аппарат. При тогдашней нехватки подготовленных кадров, двух «академиков» в штабе дивизии было многовато, поэтому-то меня и забрали.

Собрать свои «вещи» было делом одной минуты. Когда я сел в машину, Иван Терентьевич стал прощаться со скулящим Шалопутом, а тот:

— Товарищ генерал, что это такое, все уезжают, а мне оставаться?

— Ничего с тобой не сделается! Людей учить надо, а не сапоги у генерала чистить. Это и поменьше чином сделать может.

— Вы всегда что-нибудь чудное придумаете! — совсем разобиделся капитан.

Потом, когда отъехали, Иван Терентьевич объяснил:

— Сейчас ему нечего бить баклуши при мне, пусть работает, польза полку и ему практика.

Прощальный вечер я провёл в своей бывшей квартире, но уже ближе к порогу. В переднем углу обосновался Дмитриев. Проводить меня собрались: военком штаба К. В. Шипулин, майор Щиглик, капитан Мельник, Рита и ещё несколько человек, с которыми я сошёлся поближе.

4.2 Служба в штабе 24-й резервной армии

Штаб 24-й резервной армии располагался в небольшом селе Ново-Светловке, которое находилось недалеко от Ворошиловграда (Луганска), на юго-запад. К Ново-Светловке шло шоссе со щебёночным покрытием. Оно содержалось в хорошем состоянии. А начиналось это шоссе от улицы Ново-Светловской, прямо от штаба 255-й стрелковой дивизии.

Докатили мы с Дмитриевым до Ново-Светловки минут за двадцать пять. Искать штаб не пришлось, прямо на въезде в село стояла школа и ещё какие-то административные здания. Ну, а где школа, там и штаб! Оперативный отдел, куда меня направили из отдела кадров, и, вообще, чисто штабные отделы, размещались на небольшой улице, идущей вверх, на юг от школы.

По случаю моего назначения на должность старшего помощника начальника оперативного отдела по изучению опыта войны, я представился начальнику отдела полковнику Котову-Лёгонькому. Полковник Котов-Лёгонький, как я тут же определил, был из числа офицеров старой армии и педант.