Годы боевые: 1942 год

Константин Рогов Годы боевые: 1942 год (Записки начальника штаба дивизии)

Предисловие

Вопрос сохранения и издания воспоминаний участников Великой Отечественной войны важен, потому что уходит время, уходят участники событий, уходит живое слово ветеранов. Остаются домыслы, выдумки, официальные версии, далеко не всегда соответствующие реальности, как неудобные, по самым разным причинам, для тогдашней или текущей власти.

Именно поэтому я постарался перевести воспоминания моего отца, гвардии полковника Рогова Константина Ивановича в электронный формат и разместить их в сети. Воспоминания эти, на мой взгляд, живой рассказ о жизни штабного офицера на войне, простого человека, не героя, но честно выполняющего свой долг в самых различных обстоятельствах. Это рассказ о том, как люди жили на войне. В книге воспоминаний упомянуты и описаны многие из тех, с кем встречался и служил мой отец. Не всегда характеристики, которые даёт отец этим людям, лестные. И если мнения и описания событий обидят кого-либо из ныне живущих потомков людей описанных в книге, вызовут несогласие, они имеют полное право изложить свою точку зрения. Я же сохранил мнение моего отца, которого очень уважаю.

В сети я встречал жалобы на практическое отсутствие воспоминаний о коротком, но тяжёлом боевом пути 228-й стрелковой дивизии 2 формирования под командованием полковника Дементьев. Эта книга частично восполнит данный пробел. Так мой отец был начальником штаба 228-й дивизии с конца июня по 27 июля 1942 года. А 26 октября 1942 года был назначен начальником штаба 337-й дивизии, сформированной на основе аппарата управления, штаба, частей тыла, артиллерийский частей 228-й дивизии. И командовал 337-й стрелковой дивизией полковник Дементьев.

1942

Глава 1 Из госпиталя — в строй. Штаб Главнокомандующего Юго-Западного направления

1.1 Борисоглебск

Четырёх командиров, выписанных из госпиталя в один и тот же день, и вскоре очутившихся в городе Борисоглебске (это было в начале января 1942 года), можно было увидеть на железнодорожном вокзале у окошечка дежурного военного коменданта. Тогда в прифронтовой полосе пассажирские поезда не ходили, но командирам, среди которых был и я, нужно было явиться в управление кадров Юго-Западного направления, обосновавшегося в Воронеже, и они терпеливо ждали «оказии». Ждали до вечера!

Ну а вечером командиры решили отправиться на ночлег в городскую гостиницу. Впереди была целая неделя, щедро отпущенная начальником госпиталя на дорогу. Однако в гостинице было так холодно, что проживающие, там и в одежде мёрзли. Шла война, и топлива не хватало.

— Вот что, бывшие ранбольные, предлагаю пойти в туземный железнодорожный клуб. Иначе здесь, в гостинице, к утру, вместо здоровых и красивых мужчин, я имею в виду здесь присутствующих, власти найдут четыре замёрзших трупа. В клубе предлагаю разведать, у кого из местных красавиц есть уютная квартира и в достатке топлива. Учитывая скромность майора Рогова, хлопоты по отысканию ему тёплой квартиры я беру на себя. Ну как, граждане?

Это, изложенное в шутливой форме, предложение, внёс воентехник 2 ранга танкист Яков Бернштейн. Предложение было принято, никому не хотелось мёрзнуть в гостинице. Я же засомневался в успехе.

— Стыдитесь, несчастные! Четверо молодых командиров, не старше тридцати лет, да не найдут себе пристанище? Если хотите знать, нас здесь разорвут на части, будут тянуть каждая себе! А если мы нанесём согласованный удар всех родов войск, то любая крепость сдастся! Среди нас, для сведения, имеются представители всех основных родов войск: пехоты, артиллерий и танковых частей… А тыл у нас обеспечивает техник-интендант 3-его ранга финансист Шилин!

В клубе железнодорожников, а день был субботний, после кино намечались танцы. Посему народу набилось полный зал. Конечно, преобладали женщины. Бернштейн быстро сориентировался, познакомился с двумя подружками и откровенно поведал о нашем желании переночевать в тепле.

К полуночи, когда сыграли последний вальс, перешедший в марш, и все двинулись к выходу, я заметил, что ко мне продвигается знакомая женщина. На улице я сказал Бернштейну:

— Яков, сейчас ко мне подойдут…

Это была моя соседка по московской квартире. Тогда у неё была седая прядь волос, а сейчас этой пряди не было видно, волосы стали тёмными. Нет, у неё была натуральная седая прядь, мода на такие пряди пришла позднее. Её муж, слушатель старшего, на полгода, курса, по окончании академии был переведён, с несколькими десятками своих однокурсников, в авиацию. И прошёл переподготовку в академии им. Жуковского.

— А я тебя сразу узнала! Мой тоже воюет начальником штаба дальнебомбардировочного полка под Ленинградом. Почему я здесь? Здесь у меня родители, вот я и приехала к ним с ребятишками…

Конечно, я получил приглашение переночевать в просторном доме родителей соседки.

1.2 В санитарном поезде