Годы гроз

Слова «неистовый», что означает «буйный, безудержный», в длоринге нет. Дословный перевод той фразы из пророчества прозвучал бы как «Погибнет враг, что хочет мира, но стремится к войне». Не подходит ли вам это описание?»

По спине Молларда пробежал холодок.

«Я даю вам самую последнюю возможность уйти, инквизитор. Оставьте нас под рукой Господней, и если найдете в себе силы еще раз выйти из инквизиции — присоединяйтесь к нам. Мы будем рады видеть вас.

Храни вас Бог.

С уважением и надеждой, Дэлуин Грейн».

Значит, вот каково его имя. Дэлуин. Оно показалось Дэнтону смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где его слышал и тем более человека, которому оно могло принадлежать.

Враг, что хочет мира, но стремится к войне. Это ли не Дэнтон? Именно так он себя чувствует. Как инквизитор он должен убивать еретиков. Как лотарец и внук Алексиса Молларда, он не желает поднимать оружие против своих сородичей. Напротив, он хочет больше узнать о вере и пророчестве, что ведут их.

Дэнтон уже не пытался увиливать от себя. Да, он хотел познать их веру, и не считал ее ересью. Она манила его к себе несмотря на то, что оскорбляла ту веру, которую он исповедовал годами. Возрождение не признавало храмов и икон, их церковью было открытое небо, а единственной иконой — звезда Небесного дома.

«И разве в этом нет первозданной чистоты и любви к Всевышнему?» — осторожно подумал Дэнтон.

Глава восьмая: Багровое знамя

I

Северная Лотария

Клык стервятников

— Небытие их возьми, — выругался Брон, увидев армию впереди.

Их было больше тысячи, все пешие. Колонны маршировали по белому миреданскому тракту, который начинался на руинах Лоттеринга.

Брон запомнил, что Моллард говорил про пятнадцать тысяч и решил перестраховаться, после Шрама пойдя сильно западнее от дороги. Через выступающую к югу часть Костяного гребня, которую именовали Клыком стервятников. Это были невысокие, бесплодные скалы, прорезанные узкими тропами. Здесь водилось много диких козлов, толсторогов и особенно много стервятников. Не зря же место так назвали.

Солдатам и особенно лошадям приходилось нелегко на скалистых тропах. Но как оказалось, это того стоило.

— Проклятые выродки, думали встретить меня на дороге? Я рыцарь, но не дуралей.

* * *

Ночь выдалась лунная. Еретики маршировали до полуночи, и только потом встали лагерем. Первым делом зажгли костры и выставили часовых. Обоз поставили в центр. Молодцы. Брон заметил командира еретиков — он да еще несколько были единственными конниками. Они неплохо управляли людьми, но главное пропустили — врага под боком.

Шли без разведки. Были уверены, что Брон пойдет по дороге или еще далеко. Но Господь оказался на его стороне Брона и помог первым увидеть врагов.

И теперь Брон строил войско, чтобы в тишине напасть на них.

— Не берите пленных, — велел он. — Как сказано в Железном кодексе: «Кто поднял руку против истинной церкви, достоин лишь гибели вечной».

Бронвер выстроил конницу в три линии. Они должны были, разогнавшись по склону, пройтись по лагерю и затоптать большинство прежде, чем они все проснутся. Брон понимал, что это жестоко и бесчестно, но еретики не достойны ни чести, ни жалости, раз предали Господа.

Лотарская пехота осталась у скал. Рыцарь назначил старшим косоглазого Кайрека, и приказал:

— Как только мы ворвемся в лагерь, атакуйте.

— Да, сир.

Брон опустил забрало бацинета и сжал бока Камня. Жеребец пошел вперед, а вслед за ним и вся конница. Брон взмахнул секирой, и всадники ускорились, пустили коней рысью. Гул сотен копыт огласил ночь, и под ними задрожала земля. Брон почувствовал, как засосало в животе и кровь ударила в голову.

В битву! Скорее в бой!

Часовые заметались, оглядываясь по сторонам. Темнота и эхо не позволяли им понять, откуда идет враг. Затрубили рога, и Брон дал Камню шпор.

— Смерть! — взревел он.

Конница сорвалась на галоп. Лагерь проснулся. А в следующий миг Брон первым ворвался в стан врага, на ходу срубив часового, как чучело.

Несокрушимая волна катилась вперед. Всадники топтали еще лещачих и сметали тех, кто успел подняться. Засвистели стрелы, и несколько конных рухнули, оставшись под копытами своих же.

Быстрая, внезапная атака не дала врагам и шанса. Даже строй, подготовленный к нападению, редко способен выдержать атаку тяжелой конницы. Боевые кони, разогнавшись, не замечают препятствий.

Они прорезали лагерь насквозь и остановились. Еретики и не пытались собраться — слишком многие погибли. Брон видел, как многие отчаянно бежали, побросав оружие. Со стороны скал атаковала пехота, и шум сражения воскрес, не успев угаснуть.