Годы и дни Мадраса

— Да! Мы воспитываем в себе и других четыре главных качества. — И, загибая тонкие пальцы, Омико перечислила, — абсолютную честность, абсолютную чистоту, абсолютную неэгоистичность и абсолютную любовь.

Оставив на ее совести слово «абсолютный», я и поинтересовалась ею самой.

— Я из очень знаменитой и знатной семьи, — Омико гордо вскинула красивую голову. — Мой дед был большим политическим деятелем.

Выяснилось, что раньше Омико вела «легкую» жизнь-и не интересовалась народом. А ее дед тем временем мошенничал на выборах. Потом Омико поняла бесполезность своего существования, перестала вести «легкую» жизнь, а дед Чиба под ее влиянием прекратил мошенничать на выборах.

— Тогда, — с пафосом закончила Омико, — я решила отдать свое сердце, свой ум и талант служению великой цели. «Моральное перевооружение», к которому я присоединилась, — единственный путь, который приведет к созданию единого государства. И тогда угроза атомной войны будет предотвращена.

Вот на какой крючок клюнула эта молодая японка! Она вспомнила Хиросиму, сгоревших родственников, и тон ее стал совсем другим. В нем исчезла назидательность и появилась человеческая боль. Я поняла, что для нее было главным — предотвратить атомную войну… А руководители «Морального перевооружения» самым; низким образом использовали ее чувства и ее самое.

— Да, — спохватилась наконец Омико, — из какой вы страны? Я как-то сразу об этом не спросила.

— С вашего позволения, из Советского Союза.

— Откуда? — вдруг прошептала она, еще не понимая всего случившегося.

— Из Советского Союза, — повторила я. — Почему это вас так взволновало?

— Как? В таком колледже и из Советского Союза?' Я могла ожидать чего угодно, но только не этого.

Ее высокомерное фарфоровое лицо стало по-детски растерянным и беспомощным. Она быстро поднялась и направилась к своим подругам. Омико встревоженно что-то им зашептала, и та, что была из Кейптауна, презрительно и осуждающе посмотрела на нее и резко бросила какую-то фразу. Омико, по-видимому, стала оправдываться. Ее смугловатая кисть, украшенная дорогим; браслетом, то поднималась кверху, то бессильно падала вниз.

Преподаватели колледжа хитро и заговорщически поглядывали на меня. Они догадались, что произошло. Но никто не пришел на помощь Омико…

Тем не менее Омико Чиба и две другие поселились в нашем колледже. Той весной 1964 года своеобразная агитбригада «Морального перевооружения» в составе ста человек появилась в Мадрасе. В Индию ее пригласил Раджмохан Ганди, который организовал контору этого движения в Бомбее. Члены группы были расселены по колледжам, а руководителям были предоставлены частные квартиры, поскольку их не устраивал сомнительный комфорт индийских общежитий. В группу входили представители разных стран, в основном западноевропейских. Но среди них были и молодые люди из Австралии, Африки, Новой Зеландии.

К тому, что рассказала Омико Чиба о «Моральном перевооружении», остается добавить немногое. Это про-империалистическая организация, ведущая борьбу против коммунистического движения и стран социализма. Участники этой организации, связанные с такими людьми, как бывший западногерманский канцлер Аденауэр, пытаются доказать, что капитализм — единственный строй, который может «спасти» мир. Все дело только в том, что нужно поднять моральный уровень этого строя. Для этого и надо совершить пресловутую «революцию», которая наконец покончит с коммунизмом, развившимся на язвах капитализма. «Моральное перевооружение» используют самые махровые реакционные организации в своей идеологической борьбе против социализма.

С некоторых пор полем деятельности этого движения стал так называемый «третий мир». Часть молодежи из азиатских стран включилась в «Моральное перевооружение», привлеченная этической проповедью необходимости «высокой морали».

Группа, прибывшая в Мадрас, была далеко не однородна по своим взглядам. Представители западноевропейских стран не «разоблачали» капитализм и не говорили о его пороках. Их умы в первую очередь занимала антикоммунистическая пропаганда. Но здесь, в Индии, им не удалось развернуться как следует. Зато группировка, состоявшая из молодежи азиатских и африканских стран, открыто выступала против «язв» капитализма и заявляла, что капитализм как строй никуда не годится. Правда, они не принимали и социализма. Вся группа в Индии оказалась в двусмысленном положении. Ее руководители поняли, что выпячивать антикоммунистическую направленность «Морального перевооружения» здесь нельзя. Иначе их ожидает полный провал И Раджмохан Ганди решил сделать-основную ставку на «этическую» сторону движения. Но поскольку этика «Морального перевооружения» оказалась сомнительной, деятельность внука великого деда превратилась в фарс. В этот фарс были вовлечены неопытные, стихийно тянущиеся к добру души мадрасских школьников и студентов. В результате фарс стал попахивать трагедией.