Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

В ЦК мне сообщили, что при министре обороны создана Группа генеральных инспекторов. В нее зачисляются достигшие определенного возраста маршалы и некоторые из ответственных генералов, для которых рабочий день не регламентирован. Поскольку мне шел 68-й год и я был самый старший из маршалов и генералов Советской Армии (кроме Буденного), то спросили моего мнения: не согласен ли я перейти в эту группу?

Я был практически здоровым, но, зная установку партии на омоложение руководящего состава, дал согласие не раздумывая. Вскоре этот вопрос был решен в правительстве, а потом и оформлен приказом министра обороны. Таким образом, после четырех лет командования округом мне снова предстояло вернуться в Москву.

В 1950 году, расставаясь с коллективом 11-й гвардейской армии, я передал командование армией дважды Герою Советского Союза генералу П. И. Батову. Тогда шутили, что Горбатов уехал в Москву не полностью, убыла лишь первая половина его фамилии — «Гор», а вторая половина — «Батов» — осталась в армии. По стечению обстоятельств мне вторично пришлось передавать командование Павлу Ивановичу Батову, но уже не армией, а округом, и шуточные разговоры об этом повторились.

Тепло и радушно расстался с генералами и офицерами округа, а также с руководителями республик и областей и вместе с семьей выехал в Москву.

В Группе генеральных инспекторов, куда я был зачислен, работа маршалов и генералов не регламентировалась по времени, каждый из них выполнял задания министра обороны или его первых заместителей. Задания бывают разные: одни участвуют в разработке научных трудов, уставов, наставлений, а некоторые, кроме того, еще привлекаются к сопровождению почетных гостей по нашей стране и выполняют другие задания.

Сейчас мне 74-й год. Я до сих пор служу в Советской Армии. И думаю еще не один год поработать — силы есть, на здоровье не жалуюсь.

Мне часто приходится бывать в войсках, много ездить по стране. Своими глазами вижу, как много у нас строится повсюду. Взять хотя бы Новосибирск, который я видел в очень печальное время, когда проходил по улицам города под конвоем. Своими многоэтажными домами он раскинулся теперь по обоим берегам многоводной Оби на десятки километров. Рядом с ним вырос чудесный Академический городок, утопающий в вечной зелени соснового бора.

В старинном городе Иркутске, где я был при тех же обстоятельствах, появилось множество многоэтажных домов, рядом с которыми притаились еще «старожилы» — маленькие деревянные домики былых ссыльнопоселенцев — зданьица в три окна со ставнями, и у каждого домика забор с калиткой и высокими воротами для въезда повозки. На берегу Байкала расположены хорошо обставленные дома отдыха. Иркутяне, гордясь ими, говорят: «У нас не хуже, чем на Черном море»; хвалятся тем, что в их озере воды больше, чем в Балтийском море.

Особенно же гордятся иркутяне тем, что их край, где было столько ссыльных, превращен в край свободного и вдохновенного труда. Неудивительно, что туда съезжается так много туристов и все они на прощание восклицают: «Мы снова приедем, приедем, приедем!»

Побывал я на Ангаре и на Байкале, на сибирских стройках. Я узнавал в строителях людей, которые в свое время разгромили непобедимую до того гитлеровскую армию. Тогда, более 20 лет тому назад, я был боевым товарищем и руководителем таких стойких и мужественных советских людей — здесь я только их гость. Но как хорошо видеть, что следующие поколения не уступают в доблести своим отцам и старшим братьям, и как радуешься за них, что не к войне, а к созидательному труду прилагаются их мысли и силы!

Сталинград разрушался врагами на моих глазах в августе 1942 года, в нем трудно было найти уцелевшее дерево или стену кирпичного здания. Через 15 лет я увидел на его месте город Волгоград — обширный и красивый.

Гордясь своим настоящим, волгоградцы свято чтут память наших воинов, павших в боях при обороне и освобождении на весь мир прославившегося города.

Довелось мне как-то побывать и в колхозе села Вяжи, откуда наши войска начали наступление на Орел. Тогда почти все домики были разрушены, а в оставшихся не было ничего, кроме беспросветного горя и тучи мух. Теперь везде новенькие опрятные дома. Председатель колхоза — энергичная молодая женщина — с гордостью рассказывала и показывала достижения колхоза. Я видел прекрасные коровники, свинарники и птичники. Большое стадо рогатого скота паслось на лугу, упитанные свиньи лежали на берегу реки, а на площадях птицефермы как будто бы выпал снег — так много там было птицы. Но бывший наш наблюдательный пункт бережно сохраняется местными жителями.

Нечего и говорить, что далеко не все колхозы области работают и живут так хорошо, как этот колхоз. Еще много непорядков, много плохих организаторов, во многом ощущаются серьезные экономические промахи. Но такие колхозы, как колхоз села Вяжи, вселяют уверенность, что организаторов у нас найдется достаточно. Сельское хозяйство страны требует особого внимания и заботы. Пожалуй, это самая запущенная часть нашего народного хозяйства.