Годы испытаний. Книга 1

Марина Саввишна знала: если муж, возвратившись со службы, сразу хватается за уставы или за книгу, значит опять поспорил с Канашовым, который, как говорил он, застрял у него «в печенках». А если ходит по комнате, заложив руки за спину, и шарит глазами по полу, стало быть, в дивизии произошло что-то неприятное. И у Марины Саввишны в этих случаях выработалась особая тактика. Первые десять-пятнадцать минут она словно ничего не замечала - пусть перекипит. А потом, ни слова не говоря, подходила, обнимала мужа и вела его к столу, приговаривая:

- Чувствую, ты что-то от меня скрываешь…

- Нет, нет… На службе пока все гладко. Просто прочел книгу, и грустно стало: прошла наша молодость. Эх, Саввишна, без колебаний сменил бы я свою высокую должность на комэска…

Заботливо накормив мужа и уговаривая его отдохнуть, Марина Саввишна начинала критиковать его.

- Не нравится мне что-то твое настроение. Дивизию хотел бы сменить на эскадрон? - Она нахмурила брови, две острые поперечные морщинки разрезали высокий лоб. - За тысячи людей отвечаешь, а ведешь себя, как мальчишка капризный: поиграл с одной игрушкой, надоело, мол, дайте другую - коняшку.

Русачев смутился.

- Что ты, Саввишна!… Ведь это я просто так… с тобой…

- Брось лукавить! Раз не лежит душа к делу, это не просто так… А еще генералом мечтал быть… Учти, генеральское звание не за прежние заслуги дают. Покажи сейчас, на что ты способен. Сколько я тебя уговаривала, надо учиться, Вася. Ох, как надо! Сам видишь, что с каждым днем тебе все трудней.

Русачев похлопал ее шутливо по округлому плечу.

- Товарищ красноармеец первого эскадрона, не забывайтесь, с кем говорите… - И потом уже виновато: - Ладно, ладно, Саввишна, ты меня не агитируй. Меня не такие уговаривали. У меня свои соображения есть на этот счет… Давай-ка лучше пообедаем хоть один выходной вместе. Соскучился я по дружной семейной обстановке.

- С обедом погодим, Вася. Скоро Риточка придет. Хочешь, я тебе перекусить дам. Котлетку и любимых грибочков маринованных?

- По случаю выходного не мешало бы, Саввишна, и вишневой настойки…

- Можно и настойки.

Она быстро собрала на стол.

- Тогда выпей и ты со мной, мать, маленькую рюмочку.

- Лучше вечером, Васенька. Я сегодня после пяти должна возглавлять комиссию по обследованию квартир сверхсрочников.

- Делать вам нечего, бабоньки. Чепухой занимаетесь.

Лоб Марины Саввишны прорезали морщинки, в глазах вспыхнул недобрый огонек.

- Это как же понимать, товарищ полковник?

Русачев, только что отправивший в рот стопку сладковатой настойки, глянув на рассерженную жену, поперхнулся. Но уступать не захотел.

- Да ведь ты только подумай, Саввишна. Разве от ваших хлопот квартиры появятся? У меня вон какая сила в руках - и то ничего не могу сделать.

В гарнизоне, где размещалась дивизия Русачева, полгода тому назад построили два кирпичных трехэтажных дома. Один дом назначался под квартиры семей командного состава и сверхсрочников, второй - под клуб. Но между строителями и приемной комиссией из округа возникли разногласия, и началась тяжба. В отстроенных домах были мелкие недоделки, из-за них комиссия не принимала дома, а у строителей не было средств устранить эти погрешности. И, наконец, передали дело на рассмотрение высшей инстанции. Но там, видно, не торопились.

Марина Саввишна уселась напротив мужа.

- Мне кажется, ты мог бы многое сделать, но не хочешь.

- Хорошо тебе рассуждать… А у меня, помимо квартир, на руках дивизия. Ты же знаешь, штаб мой писал им.

- Писал… - презрительно проговорила Марина Саввишна. - А перед командующим ты хоть раз ставил этот вопрос?

Русачев удивленно пожал плечами.

- Марина Саввишна, голубка моя, да есть ли время у командующего заниматься этим? У него боевая подготовка и куча других дел… Как же я могу отвлекать его внимание по таким пустякам?

Марину Саввишну обуял гнев.

- Пустяки! Вот в том-то и беда, что ты по-барски относишься к своим подчиненным!

Русачев резко отодвинул тарелку.

- Что это творится на белом свете? Точно одурели все. Твердят, как попугаи: «Забота, забота, забота о людях»,- будто мне и без вас это непонятно? Я каждый день о командирах забочусь. А, главная моя забота, чтобы они воевать умели…

И, немного сбавляя запальчивый тон, усмехнулся:

- Ну, ты вспомни, Саввишна, в каких мы с тобой условиях жили? Землянка, барак, а то и просто под открытым небом. Первый раз ты родила на пулеметной тачанке.

- Вот потому-то и умер наш ребенок,- отрезала жена.- Какой бы сейчас парень был…

- Да, но живем же мы с тобой два десятка лет, и семья у нас прочная… Как, бишь, в русской пословице: «С милым рай и в шалаше». Правильно это. Крепость семьи не в квартире, а в людях.

Марина Саввишна печально взглянула на мужа.

- Так ведь мы свое тяжелое переносили для того, чтобы всем, в том числе и нам, лучше жилось. Ты вспомни, как у нас Рита болела, когда мы с тобой жили в сырой комнатке… Тогда нельзя было большего ждать и требовать. Мы понимали и терпеливо жертвовали всем, даже здоровьем детей.