Годы испытаний. Книга 3. Разгром

— Товарищ капитан, — сказал генерал. — В вашем третьем батальоне из-за остановки бойцов выведена из строя рота. Батальон несет большие потери. Ваше решение, капитан?

Миронов отдал приказ Крузову ускорить движение и броском выйти из-под огня, догоняя танки.

Генерал-лейтенант наблюдал за действиями полка в бинокль. Первый батальон ворвался с танками на позиции «противника», а второй и третий отстали. Он тронул рукой плечо Миронова. «Где я видел этого генерала?» — старался припомнить Миронов.

— Товарищ капитан, давайте команду «отбой».

«Значит, ничего у нас не вышло. Столько готовились — и все впустую», — подумал Миронов. Он просигналил ракетами «отбой». Черные и красные ракеты, ушедшие в небо, остановили наступление полка.

— А что это у вас столько людей на наблюдательном? — вдруг спросил генерал. — По вас открыл огонь снайпер. «Убиты». — Он показывал пальцем то на одного, то на другого, третьего». Миронов пригнулся за бруствер. Оставшиеся командиры прятались и рассредоточивались бегом по ходу сообщения, по нишам.

Снова была дана команда на атаку. На наблюдательный пункт полка пришли полковник Андросов и комиссар дивизии Калмыков. Все теперь смотрели, как развертывается в цепи пехота. Их обогнали танки, и «атака» началась дружным и мощным «ура».

— Вот теперь ничего, — сказал генерал-лейтенант, обращаясь к комдиву.

Миронов поглядел на генерала. «Как же я запамятовал? Это же генерал-лейтенант Кипоренко. Командующий нашей армии, а потом начальник штаба фронта. Чего это он пошел на понижение — танковой армией стал командовать?»

Миронов и сам был доволен, любуясь организованной «атакой». Пехота броском выскочила на гребни высот за танками. Он бросил взгляд на командующего. Тот улыбался. Видно, ему понравилось это слаженное, хорошо отработанное действие пехоты и танков. Но тут же лицо его помрачнело.

Миронов быстро передал команду командирам батальона. И вскоре все увидели, как бойцы пехоты вместе с артиллеристами дружно выкатывали на гребни высот противотанковые пушки. Командующий отдал распоряжение адъютанту. Подъехала машина, и они с Андросовым уехали.

«Хотят увидеть, как будет вести бой полк в глубине обороны», — догадался Миронов. Он приказал Ванину начать смену наблюдательного пункта. Сам он остался ждать, когда развернут новый пункт управления.

Проверка под вечер закончилась. Командующий приказал собрать командный состав полка и сделал разбор.

— Ну, что вам сказать, товарищи... Почти хорошо. Но еще чувствуется нерешительность у некоторых командиров в управлении своими подразделениями. Я бы сказал, что одиночная подготовка бойца проведена неплохо. Нельзя сказать, что одни батальоны действовали хуже, другие лучше. В целом впечатление удовлетворительное.

Миронов подумал: «Значит, не зря нажимали на Крузова, подтянули батальон».

— А по сравнению с другими полками вашей дивизии, — обратился он к Андросову, — пожалуй, этот полк действует слаженнее. Вот, правда, командир полка. Кажется, Миронов? — спросил он у комдива. — Вначале он проявил, я бы сказал, нерешительность, но потом управлял боем нормально.

Миронов услышал, как капитан Крузов зашептал рядом сидящему комбату Игнатьеву: «Это ему не стихи писать, а полком командовать. Тоже мне, Лермонтов».

Миронов покраснел, не сдержался, обернулся и вспылил.

— Вы в батальоне порядка навести не можете, а еще о стихах.

Зайченко услышал пререкание и сжал локоть Миронова.

После разбора они возвращались домой вдвоем. Зайченко сказал ему:

— Ну, капитан, признаться, я тоже волновался и за полк, и за тебя. По-моему, экзамен выдержан.

Эта сдержанная похвала обрадовала Миронова.

— А вот с Крузовым опять сорвался, — добавил он. — Будь ты посолидней. Ты же начальник!

Вернувшись из госпиталя, Грылев остался недоволен, когда Миронов и Зайченко докладывали ему о проверке.

— Это не оценка, — сказал он, — «лучше других, удовлетворительно». Порадовали, называется. Вот если бы командующий сказал «хорошо, орлы», тогда другое дело. Лежу я, а у самого сердце болит. Да-а-а, скоро нам на фронт, а в полку некомплект, людей не хватает. И никого из вас это не волнует.

Зайченко возразил:

— А тут волнуйся не волнуйся, а если нет нам приказа, так что, будешь людей на улицах ловить?

— Ловить не ловить, а надо ехать добиваться. Знаешь, комиссар, под лежачий камень вода не течет. Я отвечаю за полк, с меня будут спрашивать. Вам-то что. Ну вот что, капитан, — обратился он к Миронову, — пора мне по-настоящему помогать, а не сидеть сложа руки. Я приказал Ванину выписать тебе командировку. Сегодня я говорил со штабом дивизии. Поезжай-ка за рекрутами на фронтовой пункт распределений.

Миронов доложил Грылеву о том, что он наметил завтра провести в полку разбор проверки с командирами. Грылев поморщился, как от зубной боли.

— Ох, какой ты! Думаешь, без тебя разбора не проведем?

Зайченко пожал плечами. «Ревнует Грылев Миронова, за авторитет свой боится. А против Миронова он явно слабак».

Только Миронов пришел в штаб, как к нему навстречу Ванин с сияющим лицом.

— За командировкой, Александр Николаевич?

Он подал ему документ.