Годы, как птицы… Записки спортивного репортера

Москва тоже старалась не отстать и «ответила» своим катком во дворе дома Обидиной, что на Петровке. Здесь 18 февраля 1889 года на залитой 200-метровой дорожке и встретились сильнейшие скороходы двух столиц, чтобы в очном принципиальном споре выявить первого чемпиона России. Одно любопытное, но символичное совпадение: в этом доме (нынешний его адрес – Петровке, 26) и именно на этом катке, называвшемся в наше время динамовским, выросла Инга Артамонова, четырехкратная чемпионка мира. А тогда…

Участникам соревнований предстояло преодолеть 3 версты (3204 м). 15 кругов с 60-ю виражами. Семь с половиной минут потребовалось петербуржцу, служащему Николаевской железной дороги Александру Паншину, чтобы покорить их и финишировать первым. Впрочем, успех Паншина мало кого удивил, он был предсказуем: ведь за питерцем значились уже победы на трех дистанциях мирового первенства, одержанные незадолго до стартов в Москве (выиграй Паншин и четвертую, он был бы провозглашен чемпионом, таков тогда действовал регламент) и три кряду победы в открытых чемпионатах Австрии. Однако Паншин вписал свое имя в историю не только своими достижениями непосредственно на ледяной дорожке, но и тем, что предложил модернизировать коньки, удлинить их, чем предугадал появление будущих «норвежек». Москва еще долго старалась не уступать инициативу в проведении первенств России, менялись лишь места, чаще всего это были Нижне-Пресненский, Оленьи, Патриаршие. Чистые пруды, водоем Зоологического сада, рукав Обводного канала, Девичье поле. Соревнования украшала дуэль Паншина и его основного соперника Сергея Пурисева, которого называли «математиком на льду» – так он точно выдерживал график, практически в одно время «печатал» круг за кругом. Кроме того Пурисева отличал особый, присущий лишь ему стиль – сложенные «по-наполеоновски» руки на груди по ходу бега. Затем пришло время Николая Седова, о нем в норвежских газетах писали, что он обладает исключительными физическими данными, феноменальной выдержкой и безукоризненным по красоте стилем катания. Столь лестную характеристику Николай подтвердил на чемпионате мира-1906 в Финляндии, где первенствовал на обеих стайерских дистанциях – 5000 и 10 000 м. Еще большая слава – и внутри страны, и за ее пределами пришлась на долю тезки Седова – Николая Струнникова. Сначала в очном принципиальном споре на катке московского Зоосада он обыграл Седова, затем поверженным оказался еще один ас коньков того периода Григорий Блювас. В итоге Струнников стал первым русским скороходом, выигравшим звание абсолютного чемпиона Европы и мира, его окрестили «славянским чудом».

Седов, Струнников, их преемники на ледовой дорожке, и тоже легенды коньков, Никита Найденов, братья Василий и Платон Ипполитовы, Яков Мельников были москвичами. Не случайно английский дипломат Карлейль, побывавший в Москве, писал: «Любимое зимнее развлечение московитян – катание на коньках». Кататься на заледенелые пруды ходили целыми семьями, кружились под звуки духового оркестра, а по выходным устраивались еще и скоростные «бега».

Как весело, обув железом острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих ровных рек…

Это опять Александр Сергеевич.

Обращаясь в прошлом, заметим, что не один Пушкин был страстным поклонником коньков. Это увлечение, образно говоря, пропустили сквозь себя и Федор Шаляпин, и Лев Толстой. Думается, отрывок из «Анны Карениной» как нельзя лучше погружает в радостную атмосферу повальной зимней забавы того периода: «Левин слез с извозчика у Зоологического сада и пошел дорожкой к горам и катку. Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы… Он подошел к горам, на которых гремели цепи спускаемых и поднимаемых салазок, грохотали катившиеся салазки и звучали веселые голоса. Пред ним открылся каток.

На льду собирались в этот день недели и в эту пору дня люди одного кружка, все знакомые между собою. Были тут и мастера кататься, щеголявшие искусством, и учившиеся за креслами, с робкими неловкими движениями, и мальчики, и старые люди, катавшиеся для гигиенических целей. Все катавшиеся веселились, пользуясь отличным льдом и хорошею погодой. Он пошел надевать коньки…

Левин стал на ноги, снял пальто и, разбежавшись по шершавому у домика льду, выбежал на гладкий лед и покатился без усилия, как будто одною своею волей убыстряя, укорачивая и направляя бег».